JК
Опер печального образа :: Вересов Дмитрий
Страница: 4 из 59А девушку зовут Людочка… Людочка Синявина…
«Когда этот „мусор“ уронит, наконец, свою ментовскую пьяную рожу в салат и заткнется?» — подумала Люда Синявина, сама удивляясь, откуда в ее богатом внутреннеммире, щедро начиненном образами, символами и метафорами, как салат «Оливье» консервированным горошком, вдруг взялась такая конкретно-вульгарная фраза.
Как бы извиняясь за свою мысль, она гуманно отодвинула подальше от капитана Харитонова какую-то испанскую закуску с торчащими во все стороны острыми палочками, подставив под его нетвердую голову родной безопасный салат с французским названием. При этом Людочка нечаянно коснулась соседа рукавом-воланом. Тот мгновенно отреагировал, качнулся в направлении девушки и, стараясь «визуально стабилизировать ускользающий объект наблюдения», опять заговорил бессвязно:
— Людок… Это просто такая судьба. Понимаешь? Судьба…
Девушка на этот раз с ним согласилась. Она даже не стала возражать, когда Харитонов наполнил ее рюмку. В этот момент в голове Людочки Синявиной родилась интересная, на ее взгляд, мысль о русской интеллигенции. Глядя в наполненную чем-то красновато-бурым рюмку, девушка думала, что соглашательство интеллигенции с окружающей действительно-стью основано на понимании ею всеобщей связи, всеединства мирозданья. Оно присутствует, например, в способности культурно развитого человека связывать далеко отстоящие друг от друга понятия. Где обыденное сознание не видит смысла и отзывается на это помрачением рассудка, приступами жестокости и тому подобным, она, Людмила Синявина, ясно видит эту связь, если хотите, всеобщую гармонию.
«Когда этот „мусор“ уронит, наконец, свою ментовскую пьяную рожу в салат и заткнется?» — подумала Люда Синявина, сама удивляясь, откуда в ее богатом внутреннеммире, щедро начиненном образами, символами и метафорами, как салат «Оливье» консервированным горошком, вдруг взялась такая конкретно-вульгарная фраза.
Как бы извиняясь за свою мысль, она гуманно отодвинула подальше от капитана Харитонова какую-то испанскую закуску с торчащими во все стороны острыми палочками, подставив под его нетвердую голову родной безопасный салат с французским названием. При этом Людочка нечаянно коснулась соседа рукавом-воланом. Тот мгновенно отреагировал, качнулся в направлении девушки и, стараясь «визуально стабилизировать ускользающий объект наблюдения», опять заговорил бессвязно:
— Людок… Это просто такая судьба. Понимаешь? Судьба…
Девушка на этот раз с ним согласилась. Она даже не стала возражать, когда Харитонов наполнил ее рюмку. В этот момент в голове Людочки Синявиной родилась интересная, на ее взгляд, мысль о русской интеллигенции. Глядя в наполненную чем-то красновато-бурым рюмку, девушка думала, что соглашательство интеллигенции с окружающей действительно-стью основано на понимании ею всеобщей связи, всеединства мирозданья. Оно присутствует, например, в способности культурно развитого человека связывать далеко отстоящие друг от друга понятия. Где обыденное сознание не видит смысла и отзывается на это помрачением рассудка, приступами жестокости и тому подобным, она, Людмила Синявина, ясно видит эту связь, если хотите, всеобщую гармонию.