Операция Цицерон   ::   Мойзиш Людвиг Карл

Я часто видел, как он совершенно терял самообладание, если кто-нибудь хорошо отзывался о фон Папене.

После такой подготовки меня ввели в кабинет Риббентропа. Со мной вошёл и Ликус, — как оказалось, один из немногих, пользовавшихся в то время доверием министра иностранных дел. Они были старыми друзьями, если только можно употребить такие слова по отношению к Риббентропу. Во всяком случае, они вместе учились в школе.

Я не видел Риббентропа уже несколько лет, и он показался мне сильно постаревшим. Когда мы вошли, он встал, но не вышел из-за стола и, по-наполеоновски скрестив руки, уставил на меня свои холодные голубые глаза. Перед нами был человек, который отвечал за внешнюю политику Германии и, как говорят, однажды сказал: «В истории я буду признан выше Бисмарка».

Вначале воцарилась гнетущая тишина. Наконец, Ликус произнёс несколько приятных слов, принятых в таких случаях, и мы сели вокруг стола, на котором были разложены доставленные Цицероном документы.

Риббентроп небрежно взял несколько фотографий и стал перетасовывать их, словно колоду карт. Затем он обратился ко мне:

— Итак, вы встречаетесь с этим Цицероном. Что он за человек?

Я повторил то, что от частого повторения знал уже почти наизусть, стараясь изложить самое существенное и притом как можно короче. Но Риббентроп прервал меня недружелюбным тоном:

— Совершенно ясно, что этому человеку нужны деньги. Я хочу знать, являются ли документы подлинными.