Жрецы   ::   Олди Генри Лайон

О небо, неужели с той поры прошло целых шестнадцать лет?!

Прибыв в Аттику, Иолай узнал в портовом кабаке, что на Истмийском перешейке ни с того ни с сего рухнул ветхий "Арго" - поставленный там в честь Посейдона - и обломками корабля насмерть завалило спавшего в его тени бродягу.

Бродягой оказался бывший предводитель аргонавтов Язон.

А в это же время на пиерийских лугах обезумевшие женщины-вакханки, впав в священное буйство, разорвали божественного Орфея.

И, наконец, на Сицилии от внезапного приступа лихорадки скоропостижно скончался создатель Критского Лабиринта, великий изобретатель Дедал правда, этот не был аргонавтом.

Эти известия, эта странная, дикая, нелепая эпидемия смертей привела к тому, что мир закачался под ногами у Иолая.

К вечеру он напился.

Напился страшно, как бывает только с плохо пьянеющими людьми, и плевал в небо, выкрикивая нечленораздельные проклятия, а потом забылся мутным сном; и видел дощатую палубу корабля, людей со знакомыми лицами, сидевших на веслах, и огромный указательный палец, только палец, без руки, без тела, мертвый палец с обкусанным ногтем, который по очереди указывал на живых смеющихся людей, и те исчезали один за другим, а смех их все еще звучал в соленом морском воздухе, и весла двигались сами собой, словно их продолжали держать исчезнувшие руки - пустеющий корабль, смех ушедших людей, память об их руках, двигавших веслами, и бессмысленный палец с синими распухшими суставами...

Утром Иолай сидел на пороге кабака - идущие мимо ионийцы шарахались от богато одетого человека, усевшегося на исконное место попрошаек - и тщетно мечтал о похмелье, которое позволило бы забыть о сне и яви.