JК
Змеесос :: Радов Егор
Страница: 106 из 351Он бежал и плакал, сознавая различие
добра и зла; улицы были пусты и изумительно угрюмы. Миша Оно посмотрел назад, как в прошлое, и пошел в гости.
— Это было чудесно! — крикнул ему вдогонку оживший довольный старик. — Я жду тебя, мой милый, я хочу…
— Когда-нибудь я вернусь тебя зарезать, — тихо сказал Миша сам себе и вошел в подъезд — передохнуть и подумать.
Подъезд перед ним расцветал прелестью сторон света, и был наполнен упоительно-грязным воздухом пошлой любви и старых удовольствий, которые, словно детский портвейн, всегда присутствовали внутри личности душевного существа. Миша, улыбаясь, глядел на истерзанные жизнью стены внутреннего содержания подъезда; он любил их; они были самим бытием — полем боя и креслом для отдыха, всегда окружающим тебя простором, который не может предать, словно настоящая любимая, и вдохновенным уголком уединения, первых признаний и новых тайн.
— Да здравствует то, что здесь! — с некоторой грустью сказал Миша Оно и вышел из подъезда.
добра и зла; улицы были пусты и изумительно угрюмы. Миша Оно посмотрел назад, как в прошлое, и пошел в гости.
— Это было чудесно! — крикнул ему вдогонку оживший довольный старик. — Я жду тебя, мой милый, я хочу…
— Когда-нибудь я вернусь тебя зарезать, — тихо сказал Миша сам себе и вошел в подъезд — передохнуть и подумать.
Подъезд перед ним расцветал прелестью сторон света, и был наполнен упоительно-грязным воздухом пошлой любви и старых удовольствий, которые, словно детский портвейн, всегда присутствовали внутри личности душевного существа. Миша, улыбаясь, глядел на истерзанные жизнью стены внутреннего содержания подъезда; он любил их; они были самим бытием — полем боя и креслом для отдыха, всегда окружающим тебя простором, который не может предать, словно настоящая любимая, и вдохновенным уголком уединения, первых признаний и новых тайн.
— Да здравствует то, что здесь! — с некоторой грустью сказал Миша Оно и вышел из подъезда.