JК
Змеесос :: Радов Егор
Страница: 301 из 351Конкретно обожествленные частицы сметаны, словно брильянты на кухне — вы совсем похожи на людей, можно именно перед вами упасть на колени, целуя ручку».
Человек закончил чтение и отошел на два шага назад. Миша Оно сказал:
— Спасибо. Вроде ничего, особенно «шашлычный запах одеколона». Вы, наверное, акциденциалист?
— Что вы! — крикнул человек. — Это запрещено. Я как все, я — тоталитарный эстетист.
— Непохоже, — заметил Миша.
— Да что вы! — замахал руками этот человек, назвавшийся Федором Смитом. — Это так! Оставайтесь здесь, в нашей сметане, и вы увидите. Это лучшее.
— Может быть, —сказал Миша. — Но я люблю все. Мне надоело. Пойдем вон!
— Пойдем, — согласилась лежащая рядом Антонина, и они тут же вылезли из сметаны, наполовину белые и мокрые.
— Ну и что ты предложишь мне теперь? — спросил Миша Оно. — Я хочу еще, я хочу дальше! Осталось не так много. Или — сколько угодно?!
— Вперед! — воскликнула Антонина. — Отбрось это все! Мы сейчас пойдем на большой Высший Банкет! Все будет прекрасно, милый, истина здесь!
— Я люблю это, — сказал Миша.
— Любовь приятна.
И они разошлись по раздевалкам, пожав друг другу руки, как здоровающиеся боксеры, чтобы встретиться снова через время и продолжить свои занятия и все остальное в поисках тайн, удовольствий и трагедий.
§
Коваленко умер. Рядом с городом сиял Центр, рождая в душах загадочное сомнение. Там шло распределение персоналий, и судьбы возникали, победив смерть и ничто.
Человек закончил чтение и отошел на два шага назад. Миша Оно сказал:
— Спасибо. Вроде ничего, особенно «шашлычный запах одеколона». Вы, наверное, акциденциалист?
— Что вы! — крикнул человек. — Это запрещено. Я как все, я — тоталитарный эстетист.
— Непохоже, — заметил Миша.
— Да что вы! — замахал руками этот человек, назвавшийся Федором Смитом. — Это так! Оставайтесь здесь, в нашей сметане, и вы увидите. Это лучшее.
— Может быть, —сказал Миша. — Но я люблю все. Мне надоело. Пойдем вон!
— Пойдем, — согласилась лежащая рядом Антонина, и они тут же вылезли из сметаны, наполовину белые и мокрые.
— Ну и что ты предложишь мне теперь? — спросил Миша Оно. — Я хочу еще, я хочу дальше! Осталось не так много. Или — сколько угодно?!
— Вперед! — воскликнула Антонина. — Отбрось это все! Мы сейчас пойдем на большой Высший Банкет! Все будет прекрасно, милый, истина здесь!
— Я люблю это, — сказал Миша.
— Любовь приятна.
И они разошлись по раздевалкам, пожав друг другу руки, как здоровающиеся боксеры, чтобы встретиться снова через время и продолжить свои занятия и все остальное в поисках тайн, удовольствий и трагедий.
§
Коваленко умер. Рядом с городом сиял Центр, рождая в душах загадочное сомнение. Там шло распределение персоналий, и судьбы возникали, победив смерть и ничто.