JК
Знак Единения :: Морозова Юлия
Страница: 18 из 70чего? — непонимающе переспросила я.— Это кто еще такой?
Кто такая. Жиз Тарнык,— снизошла до ответа шаманка.— Медный Коготь.
«Медный Коготь,— вертелось в голове, пока я шлепала по раскисшей тропе в сторону становища.— Медный».
И дождевые капли, собиравшиеся в уголках губ, тоже имели этот мерзкий металлический привкус...
ГЛАВА 2
Молясь об улучшении погоды, люди попрятались по юртам и старались без крайней нужды на улицу не соваться. Как назло, дождь лишь усиливался, точно намереваясь возвратить размоченные человеческие фигурки в первозданное состояние. Ведь согласно верованиям кочевых племен Дарстана первый человек — это кусок глины, оплодотворенный Великим Небом.
Кизяка осталось совсем немного, его берегли и жгли, только чтобы вскипятить воду для чая или похлебки. Надетый на меня ворох сырой одежды почти не грел. Время от времени ее приходилось сушить с помощью Силы, наплевав на конспирацию и косые взгляды.
Животный ужас, казалось, пропитывал войлок юрт и, испаряясь, отравлял воздух подозрением — он медленно, но верно въедался в людские души. Два последующих за страшной находкой дня стали для нас, да и для всего племени, просто кошмаром. Наутро, после той страшной ночи, обнаружили изуродованное тело одиннадцатилетнего мальчика, на второй день — обезображенный труп молодой женщины. А нынче, еще до рассвета, подняли крик в соседней юрте — там недосчитались годовалого малыша.
Кто такая. Жиз Тарнык,— снизошла до ответа шаманка.— Медный Коготь.
«Медный Коготь,— вертелось в голове, пока я шлепала по раскисшей тропе в сторону становища.— Медный».
И дождевые капли, собиравшиеся в уголках губ, тоже имели этот мерзкий металлический привкус...
ГЛАВА 2
Молясь об улучшении погоды, люди попрятались по юртам и старались без крайней нужды на улицу не соваться. Как назло, дождь лишь усиливался, точно намереваясь возвратить размоченные человеческие фигурки в первозданное состояние. Ведь согласно верованиям кочевых племен Дарстана первый человек — это кусок глины, оплодотворенный Великим Небом.
Кизяка осталось совсем немного, его берегли и жгли, только чтобы вскипятить воду для чая или похлебки. Надетый на меня ворох сырой одежды почти не грел. Время от времени ее приходилось сушить с помощью Силы, наплевав на конспирацию и косые взгляды.
Животный ужас, казалось, пропитывал войлок юрт и, испаряясь, отравлял воздух подозрением — он медленно, но верно въедался в людские души. Два последующих за страшной находкой дня стали для нас, да и для всего племени, просто кошмаром. Наутро, после той страшной ночи, обнаружили изуродованное тело одиннадцатилетнего мальчика, на второй день — обезображенный труп молодой женщины. А нынче, еще до рассвета, подняли крик в соседней юрте — там недосчитались годовалого малыша.