Орел приземлился   ::   Хиггинс Джек

– Мы сражались как немецкие солдаты, – настаивал Престон – В немецкой форме. Вы же сами это сказали.

– Спорный вопрос, – продолжил Штайнер. – Я бы свою жизнь на него не поставил, даже с хорошим адвокатом. Лучше пуля здесь и сейчас, чем расстрел потом.

– Не пойму, что вы-то так волнуетесь, Престон, – сказал Риттер. – Вам-то, без сомнения, грозит лондонский Тауэр. Боюсь, что англичане никогда сильно не уважали предателей. Вас повесят так высоко, что вороны не достанут.

Престон опустился на скамейку, закрыв лицо руками.

Ожил орган, и Ганс Альтманн, сидя высоко над местами хора, крикнул:

– Прелюдия Иоганна Себастьяна Баха, особенно подходящая к нашему положению, называется Умирающим".

Голос его разносился под сводами:

– О, как обманчивы, о, как быстротечны уходящие наши дни...

Одно из окон под куполом разлетелось. Автоматная очередь выбила Альтманна из кресла органиста на скамьи хора. Вернер повернулся и, согнувшись, открыл огонь из «стена». Рейнджер повалился вниз головой из окна и упал между скамейками. В этот момент вылетело еще несколько окон под натиском мощного огня, полившегося в церковь. Вернеру пуля попала в голову, когда он бежал по южному проходу, и он упал лицом вниз, не издав ни звука. Кто-то неистово строчил из пулемета.

Штайнер подполз к Вернеру, перевернул его и двинулся дальше, пробираясь по ступенькам, чтобы проверить, что с Альтманном. Он вернулся по южному проходу, держась за скамейками, под непрекращающимся огнем.