Орел приземлился   ::   Хиггинс Джек

Сделать это было достаточно просто. Старый Тед Тернер был каменотесом, мастером по могильным плитам. Я освятил плиту во время специального богослужения, а затем мы скрыли ее от посторонних глаз, как вы знаете. Этот Престон там тоже, но на плите не отмечен.

– И все были согласны?

Отец Верекер ухитрился улыбнуться своей редкой легкой улыбкой.

– Если хотите, это было вроде личного покаяния. Танец на могиле, как сказал Штайнер, и он был прав. Я его тогда ненавидел. Мог бы сам его убить.

– Почему? – спросил я. – Из-за того, что немецкая пуля искалечила вас?

– Я притворялся, что это так, пока однажды не встал на колени и не попросил Бога помочь мне признаться в истинной причине.

– Джоанна Грей? – осторожно спросил я.

Лицо Верекера находилось в тени, и мне не видно было его выражения.

– Мне более привычно выслушивать исповеди, – продолжал Верекер, – чем самому исповедоваться, но да, вы правы. Я боготворил Джоанну Грей. Нет, не в глупом поверхностном сексуальном смысле. Для меня она была самой замечательной женщиной, которую я когда-либо встречал. Не могу даже описать тот удар, который я испытал, когда узнал, кто же она на самом деле.

– И в какой-то мере вы обвиняли Штайнера?

– Я думаю, психологически так это и было. – Он вздохнул. – Сколько было вам лет в 1943 году? Двенадцать, тринадцать? Вы помните это время?

– Не очень-то, во всяком случае, не в том смысле, как вы это представляете.