Звездный танец   ::   Роберсон Дженнифер

Этот танец наблюдал ее «я» и спрашивал: «Как я пришла к тому, чтобы быть здесь?» Этот танец наблюдал вселенную, в которой существовало «я», и спрашивал: «Как это все пришло к тому, чтобы быть здесь со мной?» И наконец, наблюдая ее «я» в отношении, в связи с его вселенной: «Почему я так одинока?» И задав эти три вопроса всеми мышцами и сухожилиями своего тела, она замерла, паря в центре сферы, открыв тело и душу вселенной, но когда ответа не пришло, она сжалась. Не в том драматическом смысле, как это было в «освобождении», когда пружина сжималась, чтобы вобрать в себя энергию и напряжение, а затем развернуться. Нет, это было физически похожим, но в высшей степени отличающимся явлением. Это было действием интроспекции, обращением мысленного (душевного?) взгляда внутрь на себя самое в поиске ответов, которых больше нигде нет. Ее тело тоже поэтому, казалось, складывалось само в себя, сжимая свою массу, – так плавно, что ее положение в пространстве не изменялось.

И устремившись внутрь себя, она замкнулась на пустоте.

Камера погасла, оставив ее одну, напряженную, сконцентрированную в себе, ищущую. Танец завершился, оставив три вопроса без ответа, напряжение этих вопросов – неразрешившимся. Только выражение терпеливого ожидания на ее лице притупляло шокирующую остроту незаконченности, давая силы это перенести – маленький благословенный знак, шепчущий: «Продолжение следует».

К восемнадцатому дню мы записали этот танец в предварительном варианте. Шера немедленно выбросила его из головы и приступила к хорео– графии «Звездного танца», но я провел два тяжелых дня, делая монтаж, прежде чем запись была готова для трансляции. У меня было четыре дня до того получаса трансляции, который купил Кэррингтон, – но не этот крайний срок дышал мне в спину.