JК
2 - Герой - 2 :: Антонов Сергей
Страница: 232 из 553По поводу технологии взлома "заваренной" одноразовой папки на данном этапе развития цивилизации сказать ничего определенного нельзя; видимо, следует отнести вопрос как это сделано в разряд "божественное провидение", "чем черт не шутит", а точнее - "в жизни все бывает"; в конце концов, явление Дону Маллигану клауцермана Крыуша - событие историческое… - и смысл в дальнейшем имеет только рассмотрение вопроса что из этого вышло ; и здесь мы, Авторы, ответ можем дать довольно точный - попросту пересказав последующие события…
…Вероятно, изменение цвета и пространственных характеристик лица войскового есаула было столь явным и болезненным, что сотник Епифанов, проводив (уставным образом) батьку до дверей рубки, по возвращении на мостик счел необходимым доложить о состоянии командира старшему вахтенному офицеру, начальнику группы динамиков "Коня Белого" сотнику Добругину-Мерсье. Добругин-Мерсье офонарел.
"Ты, что, Кузя, серьезно? - переспросил он. - Ну-ка - отойдем." Они отошли за комбайн контроля масс - рабочее место Главного Архитектора корабля, - где хорунжий еще раз, преувеличенно раздельно, повторил свои опасливые наблюдения, сопроводив их даже, для вящей убедительности, движением указательного пальца у виска. Неприятно пораженный, сотник Добругин-М. был готов уже обвинить сотника Епифанова в преступном пренебрежении собственным психическим здоровьем, но вдруг задумался и не смог припомнить ничего в сегодняшнем поведении батьки, что не уложилось бы аккуратно в схему, нарисованную опытным следователем Епифановым: действительно, Полугай был явно не в себе. "Ладно, Кузьма, ты пока помалкивай, - сказал Добругин-М. озабоченно. - П-паразитство! Не хватало еще… А что там с папкой было?" - "Лучше не спрашивай, Пьер, - сказал Епифанов. - Но, бля, поверь - с батькой - трава. Я так мыслю: либо у него карьера накрывается, либо что похуже." - "Ладно, - сказал сотник. - Все чтоб по уставу. Иди, занимайся своим всяким, я озабочусь."
Следствием обмена наблюдениями между сотником Епифановым и сотником же Добругиным-Мерсье явился вызов на мостик главврача крейсера - подъесаула Баранова.
…Вероятно, изменение цвета и пространственных характеристик лица войскового есаула было столь явным и болезненным, что сотник Епифанов, проводив (уставным образом) батьку до дверей рубки, по возвращении на мостик счел необходимым доложить о состоянии командира старшему вахтенному офицеру, начальнику группы динамиков "Коня Белого" сотнику Добругину-Мерсье. Добругин-Мерсье офонарел.
"Ты, что, Кузя, серьезно? - переспросил он. - Ну-ка - отойдем." Они отошли за комбайн контроля масс - рабочее место Главного Архитектора корабля, - где хорунжий еще раз, преувеличенно раздельно, повторил свои опасливые наблюдения, сопроводив их даже, для вящей убедительности, движением указательного пальца у виска. Неприятно пораженный, сотник Добругин-М. был готов уже обвинить сотника Епифанова в преступном пренебрежении собственным психическим здоровьем, но вдруг задумался и не смог припомнить ничего в сегодняшнем поведении батьки, что не уложилось бы аккуратно в схему, нарисованную опытным следователем Епифановым: действительно, Полугай был явно не в себе. "Ладно, Кузьма, ты пока помалкивай, - сказал Добругин-М. озабоченно. - П-паразитство! Не хватало еще… А что там с папкой было?" - "Лучше не спрашивай, Пьер, - сказал Епифанов. - Но, бля, поверь - с батькой - трава. Я так мыслю: либо у него карьера накрывается, либо что похуже." - "Ладно, - сказал сотник. - Все чтоб по уставу. Иди, занимайся своим всяким, я озабочусь."
Следствием обмена наблюдениями между сотником Епифановым и сотником же Добругиным-Мерсье явился вызов на мостик главврача крейсера - подъесаула Баранова.