Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

А штабс-капитан Таксюр, забыв, где находится, совсем уж ни к селу, ни к городу, ни в дугу, ни в Красную Армию, написал русофобские вирши:

Отак подивишся здаля

На москаля, і ніби справдi

Вiн – людина, iде собi,

Mов сиротина,

Очима – блям,

Губами – плям,

I десь трапляеться хвилина -

Його буває навiть жаль,

А ближче пiдiйдеш -москаль!

Ну как такое публиковать?

Булат Шалвович ничего не приносил хлопчику, музыки не заказывал, ничего не говорил, а только стоял в сторонке, нюхал eboun-траву, ощущал неслыханный прилив сил внижней половине тела, упрятанной в офицерские галифе, слушал и записывал в сафьяновый блокнотик современный южно-русский фольклор:

Эх, яблочко,

Да ты сушеное!

Полюбила армянина

Искушенного!

«Вагончики-чики, – записывал Булат Шалвович, – япончики-чики, апельсинчики-чики, лимончики-чики, пончики-чики, карманчики-чики, стаканчики-чики, чубчики-чики, голубчики-чики, пальчики-чики, нохылылысь на трави одуванчики-чики».

Однажды Сашко свернул козью ножку с eboun-травой, закурил, подмигнул Булату Шалвовичу и выдал специально для него:

За окном белым-бело – входят белые в село.

Поменять бы надо флаги, пока еще не рассвело.

– А не боишься, что я тебя за такой фольклор в контрразведку сдам? – спросил Булат Шалвович.

– Не-а, – ответил Сашко и спел:

Эх, яблочко,

Консервируют!

Попадешься в ЧК

Изнасилуют!

– Конъюнктурщик ты юный, – процедил Булат Шалвович, переминаясь с ноги на ногу. Eboun-трава с купидоновым порошком таки здорово действовала, полковник чувствовал прилив молодых сил и любви к отечеству.

– Не обижаешься, что я тебя байстрюком обозвал?

– Не-а, – ответил Сашко.

Полковник так умилился, что достал из кошелька царский золотой рубль и положил на панель аккордеона: – Давай весь мешок.

– Не, мешок мне нужен, – пожадничал Сашко.

Полковник пересыпал eboun-траву в косматую папаху и отправился в редакцию нюхать.