Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

Из этой метаморфозы следовало, что пасли его не филера, а сам начальник врангелевской контрразведки Акимушкин, а Семэн з Мыколою были не филерами, а телохранителями генерала.

– Не удивляйтесь, – сказал генерал Акимушкинп. – Я вам правду сказал: на гражданке я – натуралист и естествоиспытатель. Я животных люблю, рыбок, птичек, чуду-юду рыбу-кит, птицу рух, гамаюна, феникса, купидонов, жар-птицу, снежных людей всяких, несен, единорога, дракона, а тут приходится человеческое естество испытывать. Предъявите документы.

Гамилькар предъявил генералу Акимушкину верительные грамоты от нгусе-негуса Офира Pohouyam'a Макконнена XII.

– Pohouyam, – хмыкнул генерал Акимушкин и взялся за вторую портянку.

– Как вы сказали? – переспросил Врангель. Он решил, что ослышался.

– Pohouyam, Ваше Превосходительство, – повторил Гамилькар и горячо заговорил о родном Офире. Конечно же, он, Гамилькар, находится в Севастополе не только в поисках Атлантиды и купидонов, не это главное. Офир – это рай, настоящий Эдем, но его родина с конца прошлого века страдает от иностранного вмешательства – Италию Гамилькар дипломатично не упомянул, – а России, как всегда, позарез нужен выход к проливам и теплым морям. Постоянное русское военное присутствие в Офире – это именно то, что нужно сейчас Офиру и России.

Услыхав о проливах и теплых морях, генерал Акимушкин насторожился и придвинулся к столу:

– Ну, и где же находится это райское место?

– Сейчас? Pour le moment [3] ? В Африке, на Эфиопском плоскогорье, – ответил Гамилькар.