Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга I   ::   Штерн Борис Гедальевич

Гайдамака положил шесть тысяч рублей па сберкнижку и стал ожидать, когда районному прокурору Андрею Януарьевичу Вышинскому выделят нового «Жигуля» по какой-то там целевой разнарядке Министерства Юстиции УССР, а тот (прокурор) по старой дружбе уступит ему (Гайдамаке) за пять тысяч рублей своего двухлетнего «Москвича» – но при одном непременном условии: нехай Гайдамака достанет ему (прокурору) таинственный остров, иначе не видать Гайдамаке «Москвича», как своей первой жены, удравшей от него куда-то па Крайний Север. Беда с этими Северами – одни туда, другие сюда, туда-сюда, туда-сюда, водоворот говна в природе.

А где же тот таинственный остров взять? Будто бы он, Сашко Гайдамака, – Даниель Дефо или Робинзон Крузо.

– Книга есть такая, «Таинственный остров», – объяснил Андрей Януарьевич, который отсидел в Кагопольлаге десять лет по обвинению в польском шпионаже и чуть там не умер.

– Жюль Верна, что ли?

– Не помню, забыл, – задумался Вышинский. – Тебе лучше знать, ты у нас но этому делу… Точно – Жюль Верна!

– На фиг тебе Жюль Верн сдался, Андрей Януарьевич? – удивился Гайдамака. – Ты же книг не читаешь, кроме Процессуального кодекса!

– Кодекса я тоже не читаю, – со вздохом признался Андрей Януарьевич. – Ленив я и нелюбознателен. Впрочем, ленивые люди достойны всяческого уважения, потому что они не делают умышленного зла, по могут иногда – даже часто – умышленно сделать добро, чтобы их оставили в покое.

Вышинского понесло, а Гайдамака вежливо слушал, пропуская слова из одного уха в другое.