JК
Эныч :: Комарницкий Евгений
Страница: 139 из 322Вдруг вижу: Мйлетич стоит за стеклом, в фойе, с какой-то девицей и что-то ей рассказывает,показывая на меня пальцем. Я зашел. Говорю: «В чем дело? Ты меня видел?» Он говорит: «Да». Спрашиваю: «Почему же ты сразу не вышел?» Он объясняет: «Приехала знакомая из Франции, которая живых диссидентов ни разу не видела, и ей интересно на них посмотреть». Ах, думаю, паразит. Развернулся и ушел. С тех пор с этой западной шушерой я дел не имел.
— Послушай, Эныч, — Коля ерзает у стены, — совесть надо иметь. Целый час толчок оккупируешь, Ломоносов!
У Эныча урчит в животе.
— В диссидентах я, в конце концов, также разочаровался, — Пархоменко на время замолкает. Возле губ его появляются две скорбные складки. Невидящий взор упирается в стену. — Последней каплей стала для меня встреча с известным деятелем свободного профсоюзного движения Борисом Володиным. Он мне, брызжа слюной, внушал: «Становись смотовцем и делай, как мы. Утверждай, что за твоей спиной сотни и тысячи людей, что рабочее движение в стране ширится, что повсюду забастовки, а ты всем этим руководишь». Нет, думаю, мне с вами не по пути. Тут меня, кстати, из института поперли, и я вернулся в свой родной город. Пошел, как говорится, в народ.
Пархоменко перебирается от Эныча к Коле. Грызет грязный ноготь.
— Здесь моя новая деятельность тоже не осталась без внимания властей. Вызвали меня в горком. Разговаривали со мной двое: зав отделом агитации и пропаганды Кравчук и инструктор Сускевич. «Чего вы хотите? — говорят они мне.
— Послушай, Эныч, — Коля ерзает у стены, — совесть надо иметь. Целый час толчок оккупируешь, Ломоносов!
У Эныча урчит в животе.
— В диссидентах я, в конце концов, также разочаровался, — Пархоменко на время замолкает. Возле губ его появляются две скорбные складки. Невидящий взор упирается в стену. — Последней каплей стала для меня встреча с известным деятелем свободного профсоюзного движения Борисом Володиным. Он мне, брызжа слюной, внушал: «Становись смотовцем и делай, как мы. Утверждай, что за твоей спиной сотни и тысячи людей, что рабочее движение в стране ширится, что повсюду забастовки, а ты всем этим руководишь». Нет, думаю, мне с вами не по пути. Тут меня, кстати, из института поперли, и я вернулся в свой родной город. Пошел, как говорится, в народ.
Пархоменко перебирается от Эныча к Коле. Грызет грязный ноготь.
— Здесь моя новая деятельность тоже не осталась без внимания властей. Вызвали меня в горком. Разговаривали со мной двое: зав отделом агитации и пропаганды Кравчук и инструктор Сускевич. «Чего вы хотите? — говорят они мне.