Моня Цацкес - Знаменосец   ::   Севела Эфраим

Короче говоря, вышли бы из строя. А кое-кто отправился бы прямиком на кладбище.

На войне действуют свои законы. Они распространяются и на медицину тоже. Люди спали мокрые на пронизывающем ветру, и хоть бы один чихнул для приличия. Как деревянные. За исключением рядового Шляпентоха. На его вогнуто-выгнутом узком лице и на цыплячьей шее выскочили фурункулы фиолетового цвета и в таком количестве, что их могло бы хватить на полроты.

Он тяжко страдал. Не меньше тех, кто был ранен немецкими осколками и оставался в строю, потому что эвакуировать раненых в тыл не представлялось возможным — противник держал все линии сообщения под постоянным огнем. Даже по ночам. Освещая мертвым дрожащим светом ракет болотистое пространство до самого штаба полка.

Минометчики остались без боеприпасов. Стволы ротных минометов сиротливо разевали в февральское небо голодные рты — на позиции не осталось ни одной мины. Израсходовали даже неприкосновенный запас. В винтовках — по обойме патронов. Курам на смех, если немцы вздумают атаковать. Да еще у лейтенанта Брохеса сохранилась граната-«лимонка», которую он приберег на случай безвыходного положения, чтоб взорвать себя и кто еще пожелает из евреев.

Несколько попыток доставить на позицию боеприпасы кончились плачевно. Солдаты, которые волокли из тыла ящики с минами, остались лежать в болоте, простроченные пулями, как стежками швейной машины.

Продовольствие кончилось еще раньше боеприпасов.