Парфюмер (История одного убийцы)   ::   Зюскинд Патрик

И Террье принюхался и затем уговорил себя, что слышит запах кожи, волос и , может быть, слабый запах детского пота. Но он не слышал ничего. Как ни старался. Вероятно, младенцы не пахнут, думал он. Наверное, в этом дело. В том-то и дело, что младенец, если его содержать в чистоте, вообще не может пахнуть, как не может говорить, бегать или писать. Эти вещи приходят только с возрастом. Строго говоря, человек начинает источать сильный запах только в период полового созревания. Да, так оно и есть. Так - а не иначе. Разве в свое время Гораций не написал: "Юноша пахнет козленком, а девушка благоухает, как белый нарцисса цветок..."? Уж римляне кое-что в это понимали! Человеческий запах всегда - запах плоти, следовательно, запах греха. Так как же положено пахнуть младенцу, который еще ни сном ни духом не повинен в плотском грехе? Как ему положено пахнуть? У-тю-тю? Никак!

Он снова поставил корзину на колено и бережно покачал ее. Ребенок все еще крепко спал. Его правая рука, маленькая и красная, высовывалась из-под крышки и дергалась по направлению к щеке. Террье умиленно улыбнулся и вдруг почувствовал себя очень уютно. На какой-то момент он даже позволил себе фантастическую мысль, что будто бы он - отец этого ребенка. Будто бы он стал не монахом, а нормальным обывателем, может быть, честным ремесленником, нашел себе жену, теплую такую бабу пахнущую шерстью и молоком, и родили они сына, и вот он качает его на свои собственных коленях, своего собственного сына, у-тю-тю...Эта мысль доставляла удовольствие.