JК
Сборник рассказов :: Твен Марк
Страница: 32 из 433Ну вот, так я и знала! А калоши где?
– Калоши… они…
– Где ваши калоши?
– Эти дни такая сушь стоит… все говорят, что теперь дождя но…
– Где ваши калоши?
– Я… видите ли… дело обстояло так: сначала офицер сказал…
– Какой офицер?
– В полиции; но мэр, он…
– Какой мэр?
– Мэр города Женевы… но я сказал…
– Погодите, что с вами случилось?
– Со мной? Ничего. Они оба уговаривали меня остаться и…
– Да где остаться?
– Понимаете ли… собственно говоря…
– Где же вы все-таки были? Где вы могли задержаться до половины одиннадцатого ночи?
– Д-да, видите ли, после того как я потерял аккредитив, я…
– Напрасно вы заговариваете мне зубы. Отвечайте на вопрос коротко и ясно: где ваши калоши?
– Они… они в тюрьме.
Я попробовал было заискивающе улыбнуться, но улыбка моя окаменела на полпути. Обстановка была явно неподходящая. В том, что человек провел часок-другой в тюрьме, члены нашей экспедиции не видели ничего смешного. Да и я, по правде говоря, тоже.
Пришлось мне им все объяснить. Ну и тут, понятно, выяснилось, что мы не можем ехать завтра утренним поездом, – ведь тогда я не успею вызволить аккредитив. Кажется, нам оставалось только разойтись в самом что ни на есть невеселом и недружелюбном расположении духа, но в последний миг мне повезло. Заговорили о чемоданах, и я получил возможность заявить, что с чемоданами-то я все устроил.
– Вот видите, какой вы, оказывается, заботливый, старательный и догадливый! Просто стыд, что мы к вам так придираемся. Ни слова больше об этом! Вы превосходно со всем справились, и я раскаиваюсь, что проявила такую неблагодарность.
Похвала ранила острее попреков. Мне стало сильно не по себе, потому что это дело с чемоданами не внушало мне особой уверенности.
– Калоши… они…
– Где ваши калоши?
– Эти дни такая сушь стоит… все говорят, что теперь дождя но…
– Где ваши калоши?
– Я… видите ли… дело обстояло так: сначала офицер сказал…
– Какой офицер?
– В полиции; но мэр, он…
– Какой мэр?
– Мэр города Женевы… но я сказал…
– Погодите, что с вами случилось?
– Со мной? Ничего. Они оба уговаривали меня остаться и…
– Да где остаться?
– Понимаете ли… собственно говоря…
– Где же вы все-таки были? Где вы могли задержаться до половины одиннадцатого ночи?
– Д-да, видите ли, после того как я потерял аккредитив, я…
– Напрасно вы заговариваете мне зубы. Отвечайте на вопрос коротко и ясно: где ваши калоши?
– Они… они в тюрьме.
Я попробовал было заискивающе улыбнуться, но улыбка моя окаменела на полпути. Обстановка была явно неподходящая. В том, что человек провел часок-другой в тюрьме, члены нашей экспедиции не видели ничего смешного. Да и я, по правде говоря, тоже.
Пришлось мне им все объяснить. Ну и тут, понятно, выяснилось, что мы не можем ехать завтра утренним поездом, – ведь тогда я не успею вызволить аккредитив. Кажется, нам оставалось только разойтись в самом что ни на есть невеселом и недружелюбном расположении духа, но в последний миг мне повезло. Заговорили о чемоданах, и я получил возможность заявить, что с чемоданами-то я все устроил.
– Вот видите, какой вы, оказывается, заботливый, старательный и догадливый! Просто стыд, что мы к вам так придираемся. Ни слова больше об этом! Вы превосходно со всем справились, и я раскаиваюсь, что проявила такую неблагодарность.
Похвала ранила острее попреков. Мне стало сильно не по себе, потому что это дело с чемоданами не внушало мне особой уверенности.