JК
Газета Завтра 772 (36 2008) :: Завтра Газета
Страница: 82 из 136Хрюкает свинья под ножом, куры врассыпную. В сёлах еще много грузин, в том числе, вооруженных, "зона Гуляй-поле". Возле Гори всех останавливает русский БТР. Майор кладет моих спутников на асфальт. А мне подмигивает.
— Ты-то стой, наш.
— Да я могу тоже прилечь.
— Пусти, командир. Я в Гори не был, — просьба с земли. — Охота в Гори.
— Не, пацаны, дальше я не пущу. Хватит шалить.
Он пропускает вперёд молодую грузинку, она розова от слез, её интенсивно, за грудь, обнимает муж. Майор — спаситель. Он из 58-й армии — той, которая воевала в Чечне.
А потом я остался один. С белой повязкой осетина-ополченца на рукаве светлой рубахи. Среди чужих деревень, ничейного пространства, под выстрелы и треск пожара, за двадцать пять километров до Цхинвала. Под хохот победительных пиратов, вывалившихся из разгромленного ресторана. Под косым взглядом старика, оперевшегося на кривую палку. А потом свезло — я тормознул трофейный бумер с двумя русскими спецназовцами. Покуда мы мчали, они вышибли прикладами лобовое стекло, чтобы легче было ответить при стрельбе. Они пили грузинский лимонад, скалились до ушей, поводили автоматами, травили анекдоты и говорили, как им ждётся приказа — развернуть машину, и рвать вперёд, до упора, до смерти. Но — вперёд!
Во двориках и садах Цхинвала хоронят убитых, а я гуляю по зелёному саду с отцом Михаилом.
— Ты-то стой, наш.
— Да я могу тоже прилечь.
— Пусти, командир. Я в Гори не был, — просьба с земли. — Охота в Гори.
— Не, пацаны, дальше я не пущу. Хватит шалить.
Он пропускает вперёд молодую грузинку, она розова от слез, её интенсивно, за грудь, обнимает муж. Майор — спаситель. Он из 58-й армии — той, которая воевала в Чечне.
А потом я остался один. С белой повязкой осетина-ополченца на рукаве светлой рубахи. Среди чужих деревень, ничейного пространства, под выстрелы и треск пожара, за двадцать пять километров до Цхинвала. Под хохот победительных пиратов, вывалившихся из разгромленного ресторана. Под косым взглядом старика, оперевшегося на кривую палку. А потом свезло — я тормознул трофейный бумер с двумя русскими спецназовцами. Покуда мы мчали, они вышибли прикладами лобовое стекло, чтобы легче было ответить при стрельбе. Они пили грузинский лимонад, скалились до ушей, поводили автоматами, травили анекдоты и говорили, как им ждётся приказа — развернуть машину, и рвать вперёд, до упора, до смерти. Но — вперёд!
Во двориках и садах Цхинвала хоронят убитых, а я гуляю по зелёному саду с отцом Михаилом.