JК
Алый восход :: Бристол Ли
Страница: 3 из 371Цезарь громко залаял, конь испугался – и понесся во весь дух куда глаза глядят. Когда же ей наконец-то удалось обуздать жеребца, собака исчезла из виду и не появлялась, хотя она ее звала. И теперь Элизабет ругала себя за легкомыслие – она поступила ужасно недальновидно.
Возможно, ей простят то, что она взяла чужого жеребца, но, если пес не вернется домой, мистер Бледсо едва ли сможет простить ей эту потерю. Что ж, придется покаяться, придется замаливать грехи…
Элизабет, конечно же, страшилась гнева мистера Бледсо, но гораздо больше боялась она ласкового укора Нэнси Ли – эта женщина была матерью Маргарет, лучшей подруги Элизабет. При мысли о том, что Нэнси встретит ее грустным, полным разочарования взглядом и снова отчитает за поведение, неподобающее хорошо воспитанной молодой леди, девушка забыла об усталости, забыла даже о том, что могла бы без труда отыскать дорогу домой – просто-напросто предоставила бы жеребца самому себе, и тот непременно пришел бы в конюшню, где его ждал мешок с овсом.
Торжественный прием в честь восемнадцатилетия Элизабет должен был стать ее первым появлением в обществе. Но если дома узнают о том, что она натворила, ее надолго запрут в комнате. К тому же опозорят перед всеми гостями, сурово отчитав при них. С ней обойдутся как с маленькой девочкой – причем именно в тот день, когда она должна впервые появиться в обществе в качестве юной леди. Нет, этого нельзя допустить.
Возможно, ей простят то, что она взяла чужого жеребца, но, если пес не вернется домой, мистер Бледсо едва ли сможет простить ей эту потерю. Что ж, придется покаяться, придется замаливать грехи…
Элизабет, конечно же, страшилась гнева мистера Бледсо, но гораздо больше боялась она ласкового укора Нэнси Ли – эта женщина была матерью Маргарет, лучшей подруги Элизабет. При мысли о том, что Нэнси встретит ее грустным, полным разочарования взглядом и снова отчитает за поведение, неподобающее хорошо воспитанной молодой леди, девушка забыла об усталости, забыла даже о том, что могла бы без труда отыскать дорогу домой – просто-напросто предоставила бы жеребца самому себе, и тот непременно пришел бы в конюшню, где его ждал мешок с овсом.
Торжественный прием в честь восемнадцатилетия Элизабет должен был стать ее первым появлением в обществе. Но если дома узнают о том, что она натворила, ее надолго запрут в комнате. К тому же опозорят перед всеми гостями, сурово отчитав при них. С ней обойдутся как с маленькой девочкой – причем именно в тот день, когда она должна впервые появиться в обществе в качестве юной леди. Нет, этого нельзя допустить.