JК
Пир или голод :: Мерфи Уоррен
Страница: 106 из 308Он жил в мире, который был вполне логичным, несмотря на то что часто нарушал врожденную страсть Смита к порядку. Правда, не все и не всегда лежало на поверхности, но если хорошенько покопаться, непременно вставало на свои места.
Детство Смита пришлось на времена Великой депрессии. Хотя он родился в достаточно обеспеченной семье, ему все же довелось в полной мере познать вынужденную скупость и невероятную бережливость. Потом разразилась вторая мировая война, затем настали времена так называемой холодной войны, которые и по сию пору некоторые вспоминают со вздохом как некий «золотой век».
Однако во всем глава КЮРЕ усматривал определенную логику. В начале шестидесятых годов он заметил, что мир бесконечно стремится к войнам. Сначала, правда, не явно, но потом события стали развиваться по нарастающей. И Смит стал потихоньку путаться.
В один прекрасный день, в самый разгар вьетнамского конфликта, он сидел перед телевизором и пытался вникнуть в логику происходящего. Ему были совершенно непонятны ни шествия длинноволосых бородатых демонстрантов, пытавшихся навязать Пентагону свою волю, ни хитрые политики, стремившиеся во что бы то ни стало продлить необъявленную войну во имя сомнительных целей, ни ветераны последней азиатской войны в Корее, все еще не оправившиеся после пережитого, но тем не менее призывавшие молодежь последовать их гибельному примеру.
Детство Смита пришлось на времена Великой депрессии. Хотя он родился в достаточно обеспеченной семье, ему все же довелось в полной мере познать вынужденную скупость и невероятную бережливость. Потом разразилась вторая мировая война, затем настали времена так называемой холодной войны, которые и по сию пору некоторые вспоминают со вздохом как некий «золотой век».
Однако во всем глава КЮРЕ усматривал определенную логику. В начале шестидесятых годов он заметил, что мир бесконечно стремится к войнам. Сначала, правда, не явно, но потом события стали развиваться по нарастающей. И Смит стал потихоньку путаться.
В один прекрасный день, в самый разгар вьетнамского конфликта, он сидел перед телевизором и пытался вникнуть в логику происходящего. Ему были совершенно непонятны ни шествия длинноволосых бородатых демонстрантов, пытавшихся навязать Пентагону свою волю, ни хитрые политики, стремившиеся во что бы то ни стало продлить необъявленную войну во имя сомнительных целей, ни ветераны последней азиатской войны в Корее, все еще не оправившиеся после пережитого, но тем не менее призывавшие молодежь последовать их гибельному примеру.