JК
Белое Рождество. Книга 1 :: Пембертон Маргарет
Страница: 221 из 398Волосы девушки спутались еще больше, превратившись в колтун, пропитанный испариной и покрытый каплями крови.
– Ди ди мау, – хрипло прошептала она.
К ужасу и отвращению, которые испытывал Льюис, теперь примешивалось невольное уважение. В вольном переводе ее слова означали: «иди к черту». Это было очень грубое выражение для деревенской женщины, и уж конечно, никто из вьетнамцев не рискнул бы разговаривать так с американцем, который был не только дай ю, но и ко ван, то есть царем и богом.
– И отведу тебя к бак-си, – сказал Льюис и, сняв с пояса нож, разрезал бамбуковые путы. Бак-си по-вьетнамски означает «врач». Так в деревне называли старшего сержанта Дэксбери. Девушка вновь закрыла глаза и невнятно пробурчала слово, которое едва можно было разобрать, но Льюис не сомневался, что это очередное оскорбление.
Льюис как мог прикрыл наготу девушки грязным куском одеяла, поднял ее на руки и вынес из хижины под палящие лучи солнца.
При его появлении благодушное выражение лица старосты уступило место беспокойству.
– Что случилось, дай ю? – встревожено спросил он. – Почему ты такой злой?
– Ты знал, что с ней сделали? – осведомился Льюис, шевеля побелевшими губами. – Это ты приказал?
– Нет, нет, дай ю. – Льюис зашагал по улице к хижине, в которой Дэксбери осматривал последних пациентов, и старик торопливо засеменил рядом. – Ты сам велел. Девчонку должен наказать отец. Ты сам так сказал.
– Ди ди мау, – хрипло прошептала она.
К ужасу и отвращению, которые испытывал Льюис, теперь примешивалось невольное уважение. В вольном переводе ее слова означали: «иди к черту». Это было очень грубое выражение для деревенской женщины, и уж конечно, никто из вьетнамцев не рискнул бы разговаривать так с американцем, который был не только дай ю, но и ко ван, то есть царем и богом.
– И отведу тебя к бак-си, – сказал Льюис и, сняв с пояса нож, разрезал бамбуковые путы. Бак-си по-вьетнамски означает «врач». Так в деревне называли старшего сержанта Дэксбери. Девушка вновь закрыла глаза и невнятно пробурчала слово, которое едва можно было разобрать, но Льюис не сомневался, что это очередное оскорбление.
Льюис как мог прикрыл наготу девушки грязным куском одеяла, поднял ее на руки и вынес из хижины под палящие лучи солнца.
При его появлении благодушное выражение лица старосты уступило место беспокойству.
– Что случилось, дай ю? – встревожено спросил он. – Почему ты такой злой?
– Ты знал, что с ней сделали? – осведомился Льюис, шевеля побелевшими губами. – Это ты приказал?
– Нет, нет, дай ю. – Льюис зашагал по улице к хижине, в которой Дэксбери осматривал последних пациентов, и старик торопливо засеменил рядом. – Ты сам велел. Девчонку должен наказать отец. Ты сам так сказал.