JК
Боковая ветвь :: Степановская Ирина
Страница: 119 из 403Закатиться на месяц в Испанию и там погудеть без оглядки! Вот это отдых! Правда, в последние годы она взяла себе за правило посещать модные выставки, музеи и концерты.
— Я была в Прадо, а теперь с нетерпением жду, когда привезут в Питер золото Трои, — говорила она знакомым и даже мужу, и Алексей потом долго еще подтрунивал над ее разочарованной мордочкой, с которой она разглядывала коллекцию Шлимана.
По Алениным глазам ясно было видно, что грубо обработанные серьги в стиле Елены Прекрасной ее не впечатлили. Она предпочла бы что-нибудь в духе Алмазного фонда Московского Кремля. Во всяком случае, от современных, стилизованных под троянское золото украшений, что продавались тут же в фойе, она с негодованием отвернулась:
— Какая гадость!
Алена была в разных столицах мира. Поездки не доставили ей особенного удовольствия. Ну, Елисейские Поля, ну, Пиккадилли-серкус… Ничего особенного. Она даже чувствовала себя ущемленной. У ее мужа все-таки еще не было пока достаточно денег, чтобы она совершенно свободно могла чувствовать себя в самых дорогих магазинах. Это ее оскорбляло. Ну ладно там местные капиталисты или американцы. Но в бутиках она повсюду слышала русскую речь. И с завистью наблюдала, как ничем не примечательные дамы, во всяком случае, ничем не лучше ее, запросто выкладывали за часы, за бриллианты, за антикварные вещи, даже за платья суммы, на которые она, Алена, должна была жить несколько месяцев, а то, может быть, и целый год. Правда, безбедно жить, не торгуясь.
— Я была в Прадо, а теперь с нетерпением жду, когда привезут в Питер золото Трои, — говорила она знакомым и даже мужу, и Алексей потом долго еще подтрунивал над ее разочарованной мордочкой, с которой она разглядывала коллекцию Шлимана.
По Алениным глазам ясно было видно, что грубо обработанные серьги в стиле Елены Прекрасной ее не впечатлили. Она предпочла бы что-нибудь в духе Алмазного фонда Московского Кремля. Во всяком случае, от современных, стилизованных под троянское золото украшений, что продавались тут же в фойе, она с негодованием отвернулась:
— Какая гадость!
Алена была в разных столицах мира. Поездки не доставили ей особенного удовольствия. Ну, Елисейские Поля, ну, Пиккадилли-серкус… Ничего особенного. Она даже чувствовала себя ущемленной. У ее мужа все-таки еще не было пока достаточно денег, чтобы она совершенно свободно могла чувствовать себя в самых дорогих магазинах. Это ее оскорбляло. Ну ладно там местные капиталисты или американцы. Но в бутиках она повсюду слышала русскую речь. И с завистью наблюдала, как ничем не примечательные дамы, во всяком случае, ничем не лучше ее, запросто выкладывали за часы, за бриллианты, за антикварные вещи, даже за платья суммы, на которые она, Алена, должна была жить несколько месяцев, а то, может быть, и целый год. Правда, безбедно жить, не торгуясь.