Боковая ветвь   ::   Степановская Ирина

И нежный девичий голос, обращаясь к нему, синтересом спросил:

— Ты какую пьесу у Чехова больше любишь? В ответ он пожал плечами:

— Не знаю, не задумывался.

Девушка помолчала. Потом сказала как о чем-то давно решенном:

— А я, пожалуй, «Чайку». Знаешь почему? Я люблю Нину Заречную. За ее смелость. Ее почему-то, сколько я видела, неправильно представляют. Играют либо истеричку, либо чересчур романтическую особу. А она на самом деле была решительной и смелой. Другая девушка, более трусливая, на ее месте могла бы спокойно выйти за Треплева замуж. Молодой писатель как-никак, пусть и в дядюшкином поместье. И сидела бы она тихонько всю жизнь возле голубого озера, не рыпалась никуда. А Нина выбрала Тригорина и театр. Любовь и карьеру. Свободное плавание вместо тихой пристани.

— И свернула на этом шею. Ты тоже собираешься двигаться по ее стопам?

Девичий голос исчез на мгновение, а потом в нем послышалась улыбка:

— Но она ведь все-таки стала актрисой! Кроме того, наука не театр, шансов быть освистанным гораздо меньше!

— Наука — цирк! Чем смешнее идея — тем лучше номер! Но над упавшими везде смеются безжалостно, имей это в виду!

— Постараюсь не падать!

Разговор был окончен. Теперь он сказал бы, что наука для него — ничто, а любовь — фарс. А девушку ту, чей голос он так явственно сейчас слышал, звали Наташей Нечаевой.

Сколько лет они уже не виделись со времени ее отъезда из приволжского города? Пожалуй, восемь… Исчезла она тогда неизвестно куда.