JК
Бумажная луна :: Райс Патриция
Страница: 274 из 416Бетси постоянно спрашивает про него, а Питер проявлял невероятное терпение, выслушивая ее детские фантазии и отвечая на ее бесконечные вопросы. Казалось, его совсем не взволновало то, что Бетси болезненный ребенок и от нее нельзя ждать большой помощи в хозяйстве. На свете не так уж много людей, которые относятся с терпением к больным.
Так что будет лучше, если Стивен никогда не найдет их.
Август тянулся мучительно медленно. Стояла такая невыносимая жара, что Дженис почти не выходила из дома. Бетси установила свой мольберт в дверях рабочего кабинета Джэсона и часами стояла в тени веранды, ловя малейшее дуновение ветерка и рисуя то, что видела только она сама. Дженис нравилось, что она рядом. От этого становилось спокойнее на душе.
Ночами было хуже всего. Она лежала в своей одинокой постели, стараясь не вспоминать о Питере. Но бывали ночи, когда она не могла не думать про те ощущения, которые испытывала, когда он был с ней. Бетси спала тут же, на соседней кровати, и Дженис не могла снять ночную рубашку. Кожа ее пылала, она вспоминала стук его сердца, его руки, ласкавшие ее, пронзительную сладость его властности, и тело ее кричало от желания.
Дженис гнала прочь эти образы, но на их место наплывали другие. Она мечтала о ребенке, который рос в ней, — ребенке Питера. Она представляла маленького мальчика с кудряшками, такими же темными, как у Питера. Она пыталась вообразить, как воспримет Питер появление этого нового незнакомого человечка в их жизни, но слышала только, как младенец кричит от голода и боли, и снова видела себя одну. Эти страхи подкрадывались к ней даже средь бела дня.
Так что будет лучше, если Стивен никогда не найдет их.
Август тянулся мучительно медленно. Стояла такая невыносимая жара, что Дженис почти не выходила из дома. Бетси установила свой мольберт в дверях рабочего кабинета Джэсона и часами стояла в тени веранды, ловя малейшее дуновение ветерка и рисуя то, что видела только она сама. Дженис нравилось, что она рядом. От этого становилось спокойнее на душе.
Ночами было хуже всего. Она лежала в своей одинокой постели, стараясь не вспоминать о Питере. Но бывали ночи, когда она не могла не думать про те ощущения, которые испытывала, когда он был с ней. Бетси спала тут же, на соседней кровати, и Дженис не могла снять ночную рубашку. Кожа ее пылала, она вспоминала стук его сердца, его руки, ласкавшие ее, пронзительную сладость его властности, и тело ее кричало от желания.
Дженис гнала прочь эти образы, но на их место наплывали другие. Она мечтала о ребенке, который рос в ней, — ребенке Питера. Она представляла маленького мальчика с кудряшками, такими же темными, как у Питера. Она пыталась вообразить, как воспримет Питер появление этого нового незнакомого человечка в их жизни, но слышала только, как младенец кричит от голода и боли, и снова видела себя одну. Эти страхи подкрадывались к ней даже средь бела дня.