Черный жемчуг   ::   Хэррод-Иглз Синтия

По лицу Аннунсиаты было видно, что описанная сцена полностью завладела ее воображением, и Эдуард продолжал еще более торжественным тоном:

– А я – я буду самым храбрым и галантным из всех них, и погибну как герой. Когда найдут мой труп, в моих руках будет сжат ваш миниатюрный портрет, который с последним вздохом я подносил к холодеющим губам.

Аннунсиата вздрогнула, ее глаза наполнились слезами, и она поспешила отогнать от себя грустную картину.

– А вы будете оплакивать меня, милая Нэнси, и поймете, что теперь ваша искренняя любовь мне не нужна. Вы навсегда отречетесь от мира и уедете во французский монастырь.

Он зашел слишком далеко. Возбуждение исчезло с лица Аннунсиаты, ее губы сжались, когда девушка поняла, что над ней просто насмехаются.

– Нет, я этого не сделаю, – решительно возразила она. – Я только порадуюсь, что такой негодяй, как вы, получил по заслугам, и выйду замуж за первого, кто попросит моей руки.

Эдуард расхохотался.

– Держу пари, что так оно и будет. Ваша вспыльчивость, милая моя кузина, не доведет до добра.

– Ну хватит, Эдуард, не надо больше дразнить ее. Не следует играть чувствами девушек.

– О, я знаю, он не может без насмешек, – беззаботно отозвалась Аннунсиата.

Мэри почувствовала тревогу. Наблюдая за лицом Эдуарда, она все сильнее изумлялась, ибо горечь, выплеснувшаяся из него, так и осталась в глазах юноши – даже когда он весело смеялся.