JК
Цыганский барон :: Мартин Кэт
Страница: 210 из 401 — Если меня жизнь чему-то инаучила, так это идти дальше, несмотря ни на что.
— Да, ты права.
Амелия часто плакала по пустякам. Теперь предметом ее слез оказался загар, сделавший кожу Кэтрин из алебастрово-белой золотистой и рассыпавший по рукам мелкие веснушки. Сейчас Амелия помогала Кэтрин подобрать наряд для выхода в свет, и золотистый загар на фоне белоснежного наряда вновь заставил Амелию подумать о том, что ее несчастной золовке пришлось выстрадать.
Кэтрин взглянула на Амелию. Та с жалостью смотрела на девушку.
Они с Амелией были близки так, как могут быть близки только самые лучшие подруги. Кэтрин и ее двоюродный брат Эдмунд, Эдмунд-младший и дядя Гил были одной семьей. С того момента, как Кэтрин увидела Амелию и Эдмунда, все ее подозрения рассеялись.
Они так радовались, что она осталась жива. Нет, такие люди не могли хотеть ее смерти.
— Милое, милое дитя, — прошептал Эдмунд, обнимая Кэтрин, и слезы текли у него по щекам. — Бог вернул тебя нам. Это просто чудо.
«Не совсем», — подумала Кэтрин, но промолчала. В последнее время она вообще говорила мало. В общих чертах рассказала, что с ней случилась, но ни словом не обмолвилась о Доминике. Дядя тоже ничего не сказал.
С одной стороны, скрывать что-то от ближайшей подруги было неприятно, но Кэтрин не хотела ни с кем, кроме дяди, делиться своими горестями. Кроме того, воспоминание о смуглом любовнике-цыгане должно было принадлежать только ей одной.
— Да, ты права.
Амелия часто плакала по пустякам. Теперь предметом ее слез оказался загар, сделавший кожу Кэтрин из алебастрово-белой золотистой и рассыпавший по рукам мелкие веснушки. Сейчас Амелия помогала Кэтрин подобрать наряд для выхода в свет, и золотистый загар на фоне белоснежного наряда вновь заставил Амелию подумать о том, что ее несчастной золовке пришлось выстрадать.
Кэтрин взглянула на Амелию. Та с жалостью смотрела на девушку.
Они с Амелией были близки так, как могут быть близки только самые лучшие подруги. Кэтрин и ее двоюродный брат Эдмунд, Эдмунд-младший и дядя Гил были одной семьей. С того момента, как Кэтрин увидела Амелию и Эдмунда, все ее подозрения рассеялись.
Они так радовались, что она осталась жива. Нет, такие люди не могли хотеть ее смерти.
— Милое, милое дитя, — прошептал Эдмунд, обнимая Кэтрин, и слезы текли у него по щекам. — Бог вернул тебя нам. Это просто чудо.
«Не совсем», — подумала Кэтрин, но промолчала. В последнее время она вообще говорила мало. В общих чертах рассказала, что с ней случилась, но ни словом не обмолвилась о Доминике. Дядя тоже ничего не сказал.
С одной стороны, скрывать что-то от ближайшей подруги было неприятно, но Кэтрин не хотела ни с кем, кроме дяди, делиться своими горестями. Кроме того, воспоминание о смуглом любовнике-цыгане должно было принадлежать только ей одной.