JК
Дети любви :: Мэй Сандра
Страница: 6 из 33Три ступеньки – крылечко, два окошка и еще два окошка, на самом верху одно окошко – там всегда бывает детская. Простенько, чистенько, скучненько.
Зато дешево. И никто, никто не мешает Морин Рейли, вернувшейся с работы, запереть двери, плотно занавесить окна, сварить себе кастрюльку шоколада, завернуться в старый и уютный халат, забраться с ногами на диван и…
…уже через мгновение оказаться в совсем другом мире.
Там, где небеса – лазурь и жемчуг, где в реках водятся русалки и ундины, где дамы неприступны и прекрасны, а кавалеры никогда не отступают перед трудностями и при первом же удобном случае норовят схватиться за шпагу и спасти деву, которая в беде…
Одним словом, последние пятнадцать лет Морин хорошо себя чувствовала, лишь открывая любимые книги. Почти вся английская и европейская классика была перечитана вдоль и поперек, но это не мешало Морин снова и снова спасаться от серого и нудного мира реальности в искрящихся мирах классической литературы.
Вполне естественно, что при таких пристрастиях она стала – не могла не стать – преподавателем словесности. И как ни странно, неплохим. Вероятнее всего, потому, что так и не успела испугаться своих учеников. Едва войдя в класс, Морин начинала рассказывать о своем любимом предмете, и все окружающие ее люди словно подергивались туманной дымкой, теряли голос, уходили в тень…
В данный момент, а именно сегодня, погожим весенним днем, решалась ее судьба.
Зато дешево. И никто, никто не мешает Морин Рейли, вернувшейся с работы, запереть двери, плотно занавесить окна, сварить себе кастрюльку шоколада, завернуться в старый и уютный халат, забраться с ногами на диван и…
…уже через мгновение оказаться в совсем другом мире.
Там, где небеса – лазурь и жемчуг, где в реках водятся русалки и ундины, где дамы неприступны и прекрасны, а кавалеры никогда не отступают перед трудностями и при первом же удобном случае норовят схватиться за шпагу и спасти деву, которая в беде…
Одним словом, последние пятнадцать лет Морин хорошо себя чувствовала, лишь открывая любимые книги. Почти вся английская и европейская классика была перечитана вдоль и поперек, но это не мешало Морин снова и снова спасаться от серого и нудного мира реальности в искрящихся мирах классической литературы.
Вполне естественно, что при таких пристрастиях она стала – не могла не стать – преподавателем словесности. И как ни странно, неплохим. Вероятнее всего, потому, что так и не успела испугаться своих учеников. Едва войдя в класс, Морин начинала рассказывать о своем любимом предмете, и все окружающие ее люди словно подергивались туманной дымкой, теряли голос, уходили в тень…
В данный момент, а именно сегодня, погожим весенним днем, решалась ее судьба.