Древнее проклятие (Грешный и влюбленный)   ::   Додд Кристина

— Джоселин вроде говорила, что сама собирается кормить его. Но почем знать, может, у нее и молока-то не будет. Нельзя же, чтобы мой сын голодал.

— Не будет ваша супруга его кормить, — сказала повитуха.

Радолф выпил во второй раз и смачно крякнул.

— Неужто передумала? Никак это на нее не похоже. Если уж Джоселин что вобьет себе в голову… — Он оглушительно расхохотался. — Она ж такая настырная баба, как…

— Как ее муженек! — во все горло подхватил Паттон.

Ухмылка сползла с лица Радолфа, и он в упор уставился на своего рыцаря. Здоровенный детина сразу же сник — такой злобой полыхнули голубые глаза герцога. Нарочно выждав — пусть помучается, впредь думать будет, прежде чем волю языку давать, — и видя, что Паттон совсем уж пал духом, Радолф как бы смягчился:

— А что, может, ты и прав. — И двинул Паттона по уху — так, слегка, по-дружески. Тот, ясное дело, отлетел в сторону, но не слишком далеко.

— Джоселин такая же настырная, как и я. Тост! — Он высоко поднял кубок. — За Джоселин! Она делила со мной ложе, смотрела за домом, исцеляла меня. За ту жену, что принесла мне сына!

Мужчины выпили, потом еще и еще, а повитуха все никак не уходила. Заботливо прижимая ребенка к себе, она во все глаза глядела на Радолфа. Не видела никогда, что ли? Будто не хозяин Клэрмонт-курта перед ней стоит, а сам черт с рогами.