Единственная   ::   Хенке Ширл

Он бы душу продал за то, чтобы вот такой же радостью при его появлении освещалось ее лицо, чтобы так же распахивались ее руки для объятий.

— Док Уоткинс сказал, что с ним все хорошо, он как новенький. Лапа не сломана, правда, несколько зубов выбито. И теперь ему придется питаться мягкой пищей.

— У Айлин на кухне есть бутерброды с мясом. Я могу его кормить хоть каждый день, если ты будешь приводить его.

Волк улыбнулся.

— Вообще-то я думал, что вы его себе оставите. У такого человека, как я, не может быть домашнего животного. — Или женщины.

— Это щедрый подарок, мистер Блэйк. Спасибо. У меня уже давно не было собаки, с детских лет.

— А это было вечность назад, — пошутил он. Она выпрямилась. Лицо опечалилось, в глазах появилось призрачное выражение.

— Иногда мне так и кажется. Но я уверена, что этот малый развеселит меня. Собаки не то, что люди. Они принимают тебя такой, какая ты есть, не осуждая.

— Я знаю, — тихо ответил он.

Иден вгляделась в его лицо, темное, красивое, обычно жесткое и непроницаемое, а сейчас удивительно беззащитное.

— Да, мне кажется, вы знаете.

— Нелегкую жизнь вам устроили эти добрые люди Прескотта, не так ли? — горько спросил он.

— Да. И вы, наверное, представляете себе, каково это — быть изгоем. Это всегда тяжело переносится? — Она погладила собаку, радостно завилявшую хвостом.

— Я привык, но я ведь и родился неприкаянным: ни среди белых, ни среди апачей. А вам, которую растили настоящей леди…

— Леди больше нет, — с сарказмом сказала Иден.

— Есть, и вы всегда ею будете.