JК
Французская мелодия, русский мотив :: Скородумова Альбина
Страница: 230 из 304Итак, господа, я слушаю вас…
Глава 5
По мере того как Порецкий рассказывал историю тайной страсти Графини, Алексей Алексеевич мрачнел на глазах.
«Как она могла, — еле сдерживал свое негодование Орлов, — лгать такому человеку? Он ее боготворил, а она оказалась банальной шлюхой, бросившей ребенка и даже не побеспокоившейся о его судьбе. Вот это да! Неужели Порошин ничего не знал о ее ребенке? Неужели даже не догадывался? Уму непостижимо…»
Ему опять стало нехорошо: заболела голова, стало подташнивать. Миша заметил, что Алексей Алексеевич побледнел:
— Извините, может быть, прервемся ненадолго, — деликатно заметил Порецкий, — мой рассказ, похоже, вас утомил.
— Я не ожидал такого поворота событий, господа, — тихо, почти шепотом, сказал Орлов, — мне нехорошо. Извините. Продолжим разговор в другой раз.
Марьяша тоже заметила, как изменился в лице Алексей Алексеевич. Она выбежала в приемную, позвала секретаря. Удивленная девушка, которая никогда не видела шефа в подобном состоянии, стояла в дверях кабинета растерянная, не зная, что предпринять:
— Может быть, вызвать врача? — спросила она.
— Не нужно никого вызывать, спасибо. Сейчас это пройдет. Марьяша, я прошу тебя и твоих друзей уйти. Я должен сейчас остаться один.
— Конечно, Алексей Алексеевич, мы уходим.
В своих домыслах относительно связи Екшинцевых и Графини Орлов предполагал несколько вариантов развития событий, но такого… Нет, такого он не допускал даже в самых смелых своих предположениях.
На него опять навалилась усталость, как будто он только что разгрузил железнодорожный вагон.
Глава 5
По мере того как Порецкий рассказывал историю тайной страсти Графини, Алексей Алексеевич мрачнел на глазах.
«Как она могла, — еле сдерживал свое негодование Орлов, — лгать такому человеку? Он ее боготворил, а она оказалась банальной шлюхой, бросившей ребенка и даже не побеспокоившейся о его судьбе. Вот это да! Неужели Порошин ничего не знал о ее ребенке? Неужели даже не догадывался? Уму непостижимо…»
Ему опять стало нехорошо: заболела голова, стало подташнивать. Миша заметил, что Алексей Алексеевич побледнел:
— Извините, может быть, прервемся ненадолго, — деликатно заметил Порецкий, — мой рассказ, похоже, вас утомил.
— Я не ожидал такого поворота событий, господа, — тихо, почти шепотом, сказал Орлов, — мне нехорошо. Извините. Продолжим разговор в другой раз.
Марьяша тоже заметила, как изменился в лице Алексей Алексеевич. Она выбежала в приемную, позвала секретаря. Удивленная девушка, которая никогда не видела шефа в подобном состоянии, стояла в дверях кабинета растерянная, не зная, что предпринять:
— Может быть, вызвать врача? — спросила она.
— Не нужно никого вызывать, спасибо. Сейчас это пройдет. Марьяша, я прошу тебя и твоих друзей уйти. Я должен сейчас остаться один.
— Конечно, Алексей Алексеевич, мы уходим.
В своих домыслах относительно связи Екшинцевых и Графини Орлов предполагал несколько вариантов развития событий, но такого… Нет, такого он не допускал даже в самых смелых своих предположениях.
На него опять навалилась усталость, как будто он только что разгрузил железнодорожный вагон.