Гнев Диониса   ::   Нагродская Евдокия

На его всегда спокойном лице застыло выражение страха и скорби. Отчего это?

— Ну, Эдди, — говорю я, — довольно, иди-ка позировать, а то я на завтра назначу еще сеанс.

— Ой! Нет, нет! — пугается он. — Невольники! Где мой тирс! За мной, менады! Эвоэ! — кричит он, бросаясь к подиуму, и одним прыжком вскакивает на него.

Письмо от Жени, со множеством марок — целая рукопись.

«Милая сестричка, я писала это бесконечное письмо три дня, но вы уж соберитесь с духом и прочтите все до конца».

Это целая поэма. Чистая, светлая поэма чистой любви.

«Он» еще молод, всего четыре года, как окончил университет, но уже написал историческое исследование, которое заметила критика… Следуют вырезки из газет, «Он» ей был представлен подругой на концерте, но оказалось, что они были знакомы еще детьми на Кавказе.

«Мы слушали вместе симфонию Бетховена!»

Она хотела мне уже давно написать об этом, но не совсем была уверена в своем чувстве.

Теперь же она уверилась и решила, что я первая должна знать об этом.

«И представьте, Татуся, он с бородкой! Мне кажется, что так и надо, хотя он сбрил бы ее непременно, если бы я попросила».

Свадьба отложена, потому что теперь «не до того». Марья Васильевна приехала с Катей. Операция назначена через неделю в одной из лечебниц, куда ее уже поместили.

Я читаю, слезы не текут из моих глаз, а остановились в горле и душат меня.

Я не нужна, меня не зовут.

Но ведь я по доброй воле ушла оттуда и готовлю им всем удар.