Гнев Диониса   ::   Нагродская Евдокия

Я иду почти машинально.

— Приляг, Танюша, или ложись лучше спать.

— Нет, Илья, нет, я должна говорить с тобой и сейчас, сию минуту. Запри двери. Он запирает двери и говорит:

— Ты меня пугаешь. Я жду чего-то очень худого, Таня.

Я беру его обе руки и прижимаюсь к ним лицом. Еще минуту дай погреться в твоей любви! Она исчезнет сейчас, пропадет навсегда.

Вот, верно, так чувствует себя преступник перед казнью.

— Ну, соберись с духом, Таня, — говорит он глухим голосом.

— Я не могу., не люби ты меня, Илья, я не стою… я дрянная женщина, — шепчу я.

— Ну, я догадываюсь, Таня, ты увлеклась кем-нибудь?

Я молчу и еще теснее прижимаюсь к его рукам.

— Что же делать, — после минутного молчания говорит он, — в своих чувствах мы не властны, детка. Такая уж, видно, судьба — одно к одному. — Он встает и делает несколько шагов по комнате.

Я сижу опустив голову.

— Я давно заметил это, Таня, еще в С.; когда я приехал, твое нервное состояние бросилось мне в глаза. Это ведь началось в С.?

Я киваю головой.

— Я видел, чувствовал, но не понимал, что с тобой. Я даже хотел тебя спросить.

— Отчего же ты не спросил меня тогда! — говорю я с отчаянием. — Я бы все, все сказала тебе, ты бы помог, ты бы отрезвил меня!

— Не отчаивайся так, детка, что делать, я вижу свою ошибку. Я человек уравновешенный, спокойный и я, сам не знаю почему, как-то боюсь всякой экспансивности. У меня является страх быть смешным.