Гнев Диониса   ::   Нагродская Евдокия

Даже Женя — моя наивная «опытная» Женя.

Старк качается с Женей на качелях, а я срисовываю его в альбом. У меня целый альбом этих набросков, который я прячу от всех.

Вот пройдет три недели, я вернусь в Петербург, и все пройдет… теперь пусть будет так, как есть. Мы живем только раз!

И кому я делаю зло моей любовью; о ней никто никогда не узнает.

Его нет уже третий день. Сидоренко говорит, что он уехал куда-то в леса.

Вчера явился Андрей и сообщил, что Старк провел эти три дня у них на лесопильне и они приехали вместе.

Ну, и Андрей заколдован!

Он только и говорит о Старке. Передает мне слово в слово беседы с ним, его мнения о разных предметах и людях.

Странно, что мальчик, Андрей, гораздо больше понимает Старка, чем взрослый, Сидоренко.

Я лежу в гамаке, а Андрей — около меня верхом на стуле, размахивает руками и с увлечением говорит — Мы очень много говорили — чуть не всю ночь обо всем, обо всем, и о вас много говорили.

— Обо мне?

— Да. Эдгар Карлович отзывается о вас с таким уважением. Он меня расспрашивает о вас и… я ему рассказал, как вы меня тогда образумили!

— Вот как? У вас за три дня явилась такая дружба? — спрашиваю я.

— Вот подите же. У меня много товарищей в гимназии, а им бы я этого не сказал. Вы говорите — дружба! А я скажу, что я его полюбил, как брата! Как вы думаете, отчего это случилось?

— Не знаю, Андрюша.

— Я и сам не знаю; у меня даже к нему нежность какая-то.