Исповедь королевы   ::   Холт Виктория

Из двух сопровождающих Петион был более одержимым, аБарнав, как я заметила, восхищается мною. Ему понравилось мое отношение к толпе, и я заметила, что у него меняются представления о нас. Он думал, что надменные аристократы отличаются от обычных людей, и был поражен, когда я обратилась к Елизавете и назвала ее» сестричкой» или когда она обращалась к королю, называя его «братом». Они были удивлены тем, как мы разговариваем с детьми, на них заметное впечатление произвела взаимная привязанность членов нашей семьи.

Они, должно быть, многие годы питались сведениями из абсурдных скандальных листков, распространяемых по столице. Они считали меня чудовищем, не способным на нежные чувства, — Мессалиной, Катериной Медичи.

Вначале Петион попытался дерзко говорить об Акселе. Ходило много слухов о наших взаимоотношениях.

— Мы знаем, что ваша семья выехала из Тюильри в обыкновенном фиакре и что им управлял человек шведской национальности, — сказал он.

Я испугалась. Значит, они знают, что Аксель вывез нас!

— Мы хотим, чтобы вы назвали нам имя этого шведа, — продолжал Петион, и я могла заметить по блеску его глаз, что ему доставляет удовольствие говорить о моем возлюбленном в присутствии мужа.

— Не думаете ли вы, что я знаю имя наемного кучера? — презрительно спросила я.

А надменный взгляд, который я на него бросила, отбил у него дальнейшую охоту поднимать этот вопрос.

Петион был дурак.