JК
Я, опять я и еще раз я :: Робертс Нора
Страница: 1 из 90Аннотация: У себя в кабинете, в строго охраняемой частной клинике, убит пластический хирург с мировым именем Уилфрид Айкон. Кто и почему мог убить человека, репутация которого была безупречна, а авторитет непререкаем?!
Лишь лейтенант Ева Даллас, вопреки мнению друзей и знакомых, не верит в его безупречность. «Таких чистеньких не бывает!» — утверждает она.
Кто же он, этот благородный доктор Айкон: бескорыстный подвижник или опасный маньяк?
Ева упорно ищет убийцу, но теперь уже не только для того, чтобы арестовать…
---------------------------------------------
Нора Робертс
Я, опять я и еще раз я
Пролог
Доктор Смерть улыбнулся ей и ласково поцеловал ее в щеку. У него были добрые глаза. Она знала, что они синие, но не такие синие, как синий карандаш у нее в коробке. Ей разрешали рисовать ими один час каждый день. Больше всего ей нравилось рисовать.
Она умела говорить на трех языках, но вот с кантонским диалектом у нее были трудности. Она умела писать иероглифы, ей очень нравилось выписывать черточки. Но ей трудно было увидеть в них слова.
Она не умела хорошо читать ни на одном из языков и знала, что человека, которого она и ее сестры называют Отцом, это беспокоит.
Она забывала то, что должна была помнить, но он ее никогда не наказывал: не то, что другие, когда его не было рядом. Мысленно она их так и называла — Другие. Они помогали Отцу — тоже учили ее и заботились о ней.
Лишь лейтенант Ева Даллас, вопреки мнению друзей и знакомых, не верит в его безупречность. «Таких чистеньких не бывает!» — утверждает она.
Кто же он, этот благородный доктор Айкон: бескорыстный подвижник или опасный маньяк?
Ева упорно ищет убийцу, но теперь уже не только для того, чтобы арестовать…
---------------------------------------------
Нора Робертс
Я, опять я и еще раз я
Пролог
Доктор Смерть улыбнулся ей и ласково поцеловал ее в щеку. У него были добрые глаза. Она знала, что они синие, но не такие синие, как синий карандаш у нее в коробке. Ей разрешали рисовать ими один час каждый день. Больше всего ей нравилось рисовать.
Она умела говорить на трех языках, но вот с кантонским диалектом у нее были трудности. Она умела писать иероглифы, ей очень нравилось выписывать черточки. Но ей трудно было увидеть в них слова.
Она не умела хорошо читать ни на одном из языков и знала, что человека, которого она и ее сестры называют Отцом, это беспокоит.
Она забывала то, что должна была помнить, но он ее никогда не наказывал: не то, что другие, когда его не было рядом. Мысленно она их так и называла — Другие. Они помогали Отцу — тоже учили ее и заботились о ней.