Клуб Первых Жен   ::   Голдсмит Оливия

Возможно, он был в притворе. Гроб покоился на задрапированном возвышении. Единственными цветами были красные розы. «Как ужасно все, – подумала Анни. – Синтия ненавидела красные розы. Боже, я могла бы, по крайней мере, позаботиться об этом». Она поставила свое карликовое японское деревце на пустое сиденье рядом с собой. Семья Синтии должна была бы получше подготовить все.

«Да, но кто же остался в этой семье? – спросила она себя. – Ни живых родителей, ни живых детей, ни уцелевшего брака. Был брат Синтии, Стюарт Свонн. Где он? Хотя он не разговаривал с Синтией последнее время, но, несомненно, захотел бы проститься, Анни достаточно хорошо его знала. – Да, и была еще тетушка, тетушка Эсме. Но я даже не знаю, жива ли она». Она вспомнила шепот Синтии в больнице: «Моя мать меня никогда не любила». Возможно, и никто не любил. Глаза Анни наполнились слезами. Да, это была трагическая потеря.

Вновь Анни ощутила свое одиночество. Она скучала по Синтии, по своим сыновьям, по Аарону. Вскоре она будет скучать по Сильви. Она думала, что ей удалось пережить боль разлуки, но смерть Синтии открыла все раны.

В это время Анни увидела, что очень бледный, убеленный сединами человек в темном церковном облачении вошел в боковую дверь и вступил на возвышение. Его вид соответствовал сану его высокопреподобия, и он сразу стал говорить надгробное слово, изобиловавшее общими фразами. Дни человека сочтены от его рождения, а Царствие Небесное и наши добрые дела останутся после нас.