JК
Красотка :: Коллинз Джеки
Страница: 11 из 470Несмотря на обширные познания в области контрацепции, она боялась переступить последнюю черту – пока не произошло ее знакомство с дальним родственником Антонио по имени Карлос.
Ники было семнадцать, и она чувствовала себя готовой на многое. Карлосу было двадцать пять, это был уверенный в себе и необычайно красивый парень. Ему не понадобилось много времени и усилий, чтобы переломить ее внутренние запреты, а затем и разбить ей сердце. К несчастью, подобно своему родственничку Антонио, Карлос был неисправимым распутником и не пропускал ни одной смазливой мордашки.
Разгневанная и оскорбленная его небрежением, Ники ступила на путь мщения и стала запрыгивать в постель к каждому встречному, рассчитывая в конце концов вызвать в Карлосе ревность и заставить его ползать перед ней на коленях, моля о прощении.
Но этого не произошло.
С настойчивой подачи старушки-матери Антонио вмешался и предостерег дочь, что, если она не образумится, ее начнут называть шлюхой и дрянью.
– А сам-то ты кто?! – набросилась Ники на отца, хорошо зная его неумение держать ширинку застегнутой. – Девственник, что ли?
– Нет. Но я мужчина, – ответил он и снисходительно улыбнулся. – А мужчинам все дозволено.
Они ругались чуть не до утра, причем в пылу спора наговорили друг другу таких вещей, о которых потом каждый страшно жалел. Наутро Ники села в самолет до Лос-Анджелеса и больше в Европу не приезжала.
С тех пор прошло без малого два года.
Ники было семнадцать, и она чувствовала себя готовой на многое. Карлосу было двадцать пять, это был уверенный в себе и необычайно красивый парень. Ему не понадобилось много времени и усилий, чтобы переломить ее внутренние запреты, а затем и разбить ей сердце. К несчастью, подобно своему родственничку Антонио, Карлос был неисправимым распутником и не пропускал ни одной смазливой мордашки.
Разгневанная и оскорбленная его небрежением, Ники ступила на путь мщения и стала запрыгивать в постель к каждому встречному, рассчитывая в конце концов вызвать в Карлосе ревность и заставить его ползать перед ней на коленях, моля о прощении.
Но этого не произошло.
С настойчивой подачи старушки-матери Антонио вмешался и предостерег дочь, что, если она не образумится, ее начнут называть шлюхой и дрянью.
– А сам-то ты кто?! – набросилась Ники на отца, хорошо зная его неумение держать ширинку застегнутой. – Девственник, что ли?
– Нет. Но я мужчина, – ответил он и снисходительно улыбнулся. – А мужчинам все дозволено.
Они ругались чуть не до утра, причем в пылу спора наговорили друг другу таких вещей, о которых потом каждый страшно жалел. Наутро Ники села в самолет до Лос-Анджелеса и больше в Европу не приезжала.
С тех пор прошло без малого два года.