JК
Кража :: Кейн Андреа
Страница: 334 из 369Они так сочетались по цвету с ее глазами. Он хранил их у своей кровати, собираясь подарить ей, когда она будет принадлежать ему.
Но теперь он знал, что этого не случится никогда. Его пальцы обхватили камни, сжали их так, что грани впились в кожу — струйки крови потекли на запястье и испачкали рукав рубашки.
Кровь! «О нет, Ноэль, это не моя кровь! Ваша! И это единственное средство унять мою боль!»
Она должна умереть. И только тогда он сможет воссоздать портрет, и на этот раз он будет завершен — в ушах девушки на портрете засверкают сапфировые сережки.
И тогда она будет принадлежать ему. Навеки! Навсегда!
Пробило восемь, и Лондон окутало покрывало ночи. Хозяин галереи Франко и владельцы всех окружающих домов и лавок заперли двери и закрыли ставни на окнах. Вечерние огни погасли.
Но в подсобном помещении галереи Франко горел огонь. При тусклом свете газовой лампы, водруженной на пирамиду из ящиков, кипела работа вокруг абстрактной картины Андре, большие размеры которой не давали возможности манипулировать с ней на столе.
Бариччи и Уильяме, отодвинув ящики, сидели на корточках над картиной, стараясь извлечь последние гвозди, удерживавшие раму.
— Достаточно, — пробормотал Бариччи, освобождая полотно.
— Уже девятый час, — вздохнул Уильяме. — Надо бы в эту раму поместить другую картину Сардо и повесить на прежнее место, тогда мы можем спать спокойно.
— Уверяю вас, что в десять вы будете уже вовсю храпеть.
Но теперь он знал, что этого не случится никогда. Его пальцы обхватили камни, сжали их так, что грани впились в кожу — струйки крови потекли на запястье и испачкали рукав рубашки.
Кровь! «О нет, Ноэль, это не моя кровь! Ваша! И это единственное средство унять мою боль!»
Она должна умереть. И только тогда он сможет воссоздать портрет, и на этот раз он будет завершен — в ушах девушки на портрете засверкают сапфировые сережки.
И тогда она будет принадлежать ему. Навеки! Навсегда!
Пробило восемь, и Лондон окутало покрывало ночи. Хозяин галереи Франко и владельцы всех окружающих домов и лавок заперли двери и закрыли ставни на окнах. Вечерние огни погасли.
Но в подсобном помещении галереи Франко горел огонь. При тусклом свете газовой лампы, водруженной на пирамиду из ящиков, кипела работа вокруг абстрактной картины Андре, большие размеры которой не давали возможности манипулировать с ней на столе.
Бариччи и Уильяме, отодвинув ящики, сидели на корточках над картиной, стараясь извлечь последние гвозди, удерживавшие раму.
— Достаточно, — пробормотал Бариччи, освобождая полотно.
— Уже девятый час, — вздохнул Уильяме. — Надо бы в эту раму поместить другую картину Сардо и повесить на прежнее место, тогда мы можем спать спокойно.
— Уверяю вас, что в десять вы будете уже вовсю храпеть.