Страница:
113 из 581
В классах коллежа Сент-Ив и то было лучше, ведь там, по крайней мере, стелили зимой солому на пол…
Открывшаяся перед ними комната была чуть менее мрачной благодаря пламени горевших в камине веток дрока, однако рваные обои с узорами из листьев аканта свисали со стен причудливыми клочьями, а массивная по старинной моде кровать с дубовыми колонками по углам, придававшими ей вид некоего пустынного храма, была застлана дырявыми простынями и чинеными покрывалами, среди которых терялось худое тело умирающего.
Жиль с трудом узнал в нем человека, которого он видел в церкви в День всех святых. Освобожденный от своего белого парика, надетого теперь на деревянную болванку над камином, барон казался почти совсем лысым, и его длинный красный нос подчеркивал трагическую худобу лица.
Веки в фиолетовых жилках туго обтягивали шары глазных яблок, а из открытого рта, где виднелся одинокий зуб, слышался хрип. Склонившийся над изголовьем больного человек в темной одежде, с близорукими глазами, спрятанными за очками в железной оправе, выстукивал худую грудь старика, хмуря при этом брови.
При появлении аббата в полном облачении врач разогнул спину, затем со вздохом преклонил колени.
— Вы пришли вовремя, аббат! — произнес он с горечью. — Что же до меня, то я опоздал…
Аббат Талюэ взглянул на врача, затем на умирающего и снова на врача:
— Как же случилось, что он ни разу не позвал вас, мой друг?
Доктор Гильевик пожал плечами:
— Ответ вы найдете, посмотрев вокруг. Он был беден, но горд. Я бы лечил его без всякой платы, и он это знал. В его глазах это и было достаточной причиной, чтобы не звать меня на помощь.
Теперь же он принадлежит вам.
— Боюсь, ненадолго, — ответил аббат Талюэ. — Нужно поспешить…
Пока старая Маржанна расставляла все необходимое для причащения умирающего, а аббат читал молитвы, обычно читающиеся над человеком, находящимся при смерти.
|< Пред. 111 112 113 114 115 След. >|