JК
Кречет. Книга I :: Бенцони Жюльетта
Страница: 548 из 581Тебе не в чем будет меня упрекнуть…
«AULTRE N'AURAY…»
Сидя неподвижно в седле, тогда как Мерлин нетерпеливо бил копытом, Жиль смотрел на Тресессон со смесью восхищения и боли, удивленный тем, что замок кажется ему таким красивым, несмотря на ужасное воспоминание, с ним связанное.
Ни мрачность окружавшего замок зимнего леса с облетевшей листвой, ни грозный вид,
который придавали ему ворота в виде маленькой крепостцы и шестиугольная башня с высокими стрельчатыми сводами, ни низкое небо с тяжелыми дождевыми тучами, цеплявшимися за крыши из тонкого шифера, не нарушали очарования этого карминно-красного здания, увитого плющом, погруженного в сон на берегу пруда. Замок словно принц из сказки: прелестный и надменный. События той ночи, развернувшиеся на его фоне, не оставили на нем никакого следа, как будто ничего не могло уязвить его, отгороженного от всего мира своими дремлющими водами, покой которых нарушали лишь утки и крикливые лягушки.
Молодой человек немного задержался перед замком, как будто убеждал себя в чем-то; может быть, он хотел дать улечься волнению, сжимавшему ему горло. В эту бессонную ночь он испытал адские муки горя, смешанные с ненавистью и жаждой мести. Он мечтал устроить Сен-Мелэнам казнь в самых зверских традициях ирокезов. Пуля, удар шпаги — это было слишком мало для чудовищ, способных заживо похоронить прелестную девочку, его русалочку из устья руки… Представляя себе ее агонию в глубокой могиле, последний из кровавого рода Турнеминов мечтал услышать нескончаемые вопли братьев под жестокими пытками.
Мерлину не нравилось стоять на одном месте.
Он заржал, встряхнув изящной головой, чем вывел Жиля из мрачной задумчивости.
«AULTRE N'AURAY…»
Сидя неподвижно в седле, тогда как Мерлин нетерпеливо бил копытом, Жиль смотрел на Тресессон со смесью восхищения и боли, удивленный тем, что замок кажется ему таким красивым, несмотря на ужасное воспоминание, с ним связанное.
Ни мрачность окружавшего замок зимнего леса с облетевшей листвой, ни грозный вид,
который придавали ему ворота в виде маленькой крепостцы и шестиугольная башня с высокими стрельчатыми сводами, ни низкое небо с тяжелыми дождевыми тучами, цеплявшимися за крыши из тонкого шифера, не нарушали очарования этого карминно-красного здания, увитого плющом, погруженного в сон на берегу пруда. Замок словно принц из сказки: прелестный и надменный. События той ночи, развернувшиеся на его фоне, не оставили на нем никакого следа, как будто ничего не могло уязвить его, отгороженного от всего мира своими дремлющими водами, покой которых нарушали лишь утки и крикливые лягушки.
Молодой человек немного задержался перед замком, как будто убеждал себя в чем-то; может быть, он хотел дать улечься волнению, сжимавшему ему горло. В эту бессонную ночь он испытал адские муки горя, смешанные с ненавистью и жаждой мести. Он мечтал устроить Сен-Мелэнам казнь в самых зверских традициях ирокезов. Пуля, удар шпаги — это было слишком мало для чудовищ, способных заживо похоронить прелестную девочку, его русалочку из устья руки… Представляя себе ее агонию в глубокой могиле, последний из кровавого рода Турнеминов мечтал услышать нескончаемые вопли братьев под жестокими пытками.
Мерлину не нравилось стоять на одном месте.
Он заржал, встряхнув изящной головой, чем вывел Жиля из мрачной задумчивости.