Под конвоем лжи   ::   Сильва Дэниел

Анна с раннегодетства верит в то, что они пытаются пробраться внутрь, потому что мерзнут зимой. Огонь потрескивает, и дым пахнет теплом и еще чем-то очень приятным. Она прижимается лицом к щеке папы, кладет руку ему на грудь.

—  Мне было очень непросто в первый раз убить оленя, —  говорит он, как будто признается в ошибке или вине. — Я чуть не опустил ружье. Анна, милая моя, почему же для тебя это оказалось совсем нетрудно?

—  Я не знаю, папа. Просто нетрудно, и все.

—  Все, что я мог тогда видеть, это глаза несчастной твари, уставившейся на меня. Большие карие глаза. Красивые. А потом я увидел, как из них ушла жизнь, и почувствовал себя отвратительно. И еще целую неделю я никак не мог выкинуть из головы эту проклятую сцену.

—  Я не видела глаз.

Отец поворачивается к ней в полумраке.

—  А что ты видела?

—  Я видела его лицо, —  говорит Анна после непродолжительного колебания.

—  Чье лицо, любимая? —  Он растерян. —  Лицо оленя?

— Нет, папа, не оленя.

—  Анна, милая, ради бога, объясни, о чем ты говоришь?

Она отчаянно хочет сказать ему, сказать хоть кому-то. Если бы мать была еще жива, она, вероятно, смогла бы сказать ей. Но она не может заставить себя сказать это папе. Он сошел бы с ума. Это было бы очень плохо по отношению к нему.

— Ничего, папа. Я очень устала. —  Она целует отца в щеку. —  Доброй ночи, папа. Приятных снов.

* * *



Лондон, январь 1944

Прошло шесть дней с тех пор, как Кэтрин Бл�