Лучший друг девушки   ::   Кауи Вера

На Ливи был скромный черный жакет, скроенный рукой мастера, под стать ему на голове у нее была маленькая треуголка из блестящей черной соломки, и с нее на лицо, оттеняя, но не скрывая его, опускалось облачко тончайшей вуали. Идя за гробом, она держала обоих детей за руки; дочь была внешне спокойна, как и она, а сын плакал навзрыд; и в течение всей службы и погребения она вела себя, как и должна вести себя великосветская дама, какой она, несомненно, и является.

После похорон Ливи укрылась в «Иллирии», где никого не принимала и, пытаясь совладать с горем, проводила долгие часы в саду. Дома им не позволяли сидеть сложа руки, и покой, рекомендованный ей докторами, попросту свел бы ее с ума. Читать она не любила, просматривала только светскую хронику и журналы мод, поэтому единственное, что ей оставалось, – это думать, а думать она тоже не любила. Ее пугала перспектива оказаться наедине со своими мыслями. Гораздо легче думать, когда руки чем-то заняты; тогда мысли приобретают иное направление, устремляются к тому, какой вид в итоге работы приобретет ее сад, каким он станет. А так как злоба буквально переполняла ее, она копала, копала с удвоенной силой, вырывала, вырывала на грядках ненужное, давая выход накопившемуся в душе чувству. Потому что жизнь ее пошла не так, как должна была идти. Перед нею должны были простираться годы и годы счастливой супружесной жизни.