JК
Мелисандра :: Холт Виктория
Страница: 24 из 506 – Это не слишком благоразумно!
– Неужели, матушка, вы думаете, что это он и есть?
– По-моему, сестра Тереза, такое вполне возможно.
– Но ведь именно девочка устроила так, чтобы они встретились.
– Да, да, но уверена, что именно он каким-то образом привлек ее внимание.
– Есть что-то особенное в этой девочке, – задумчиво добавила сестра Тереза. – Да, в ней, несомненно, что-то есть!
– Она постоянно позволяет себе всякие шалости, – вступила в разговор Евгения.
– Она по сути своей принадлежит миру, – сказала настоятельница.
Какое-то время она молчала, но губы ее беззвучно шевелились. Сестры догадались, что старуха молится. Не раз видели, как она, вот так же беззвучно шевеля губами, бродила вдоль монастырских стен. Никто ни когда не сомневался, что она молча возносит молитву святым заступникам. Но кому же она молилась сейчас, невольно подумала Тереза. Святому Христофору? Как и он, матушка готова была перенести дитя через реку и, как и он, чувствовала порой, что ноша слишком для нее тяжела.
Вдруг мать настоятельница подняла голову и негромко сказала:
– Садитесь.
Сестры уселись, и в комнате вновь воцарилось молчание. Все трое по-прежнему думали о Мелисанде. Ей было только тринадцать – очень опасный возраст. Сестра Тереза вздохнула, вспоминая свою жизнь. В эти годы ноги, кажется, сами несут тебя по пути, который ведет к праздности и роскоши, к распутству и греху, вместо того чтобы стремиться к добродетели и благочестию.
– Неужели, матушка, вы думаете, что это он и есть?
– По-моему, сестра Тереза, такое вполне возможно.
– Но ведь именно девочка устроила так, чтобы они встретились.
– Да, да, но уверена, что именно он каким-то образом привлек ее внимание.
– Есть что-то особенное в этой девочке, – задумчиво добавила сестра Тереза. – Да, в ней, несомненно, что-то есть!
– Она постоянно позволяет себе всякие шалости, – вступила в разговор Евгения.
– Она по сути своей принадлежит миру, – сказала настоятельница.
Какое-то время она молчала, но губы ее беззвучно шевелились. Сестры догадались, что старуха молится. Не раз видели, как она, вот так же беззвучно шевеля губами, бродила вдоль монастырских стен. Никто ни когда не сомневался, что она молча возносит молитву святым заступникам. Но кому же она молилась сейчас, невольно подумала Тереза. Святому Христофору? Как и он, матушка готова была перенести дитя через реку и, как и он, чувствовала порой, что ноша слишком для нее тяжела.
Вдруг мать настоятельница подняла голову и негромко сказала:
– Садитесь.
Сестры уселись, и в комнате вновь воцарилось молчание. Все трое по-прежнему думали о Мелисанде. Ей было только тринадцать – очень опасный возраст. Сестра Тереза вздохнула, вспоминая свою жизнь. В эти годы ноги, кажется, сами несут тебя по пути, который ведет к праздности и роскоши, к распутству и греху, вместо того чтобы стремиться к добродетели и благочестию.