JК
Наполеон и женщины :: Бретон Ги
Страница: 361 из 367Она была в белом платье без единого украшения, с волосами, связанными простым узлом.
Наполеон, который поставил свою подпись неверной рукой, мертвенно-бледный, смотрел на нее со слезами на глазах.
Когда все присутствующие поставили свои подписи, император сжал руку Жозефины и удалился в свои покои.
Этот день закончился неожиданным образом. "Вечером, — рассказывает нам Констан, — когда я собирался уйти из спальни императора и только ждал последних распоряжений, появилась Жозефина, с распущенными волосами и искаженным лицом. Ее вид испугал меня. Она подошла неверным шагом к постели императора, заплакала, упала на постель, обвив руками шею императора и нежно его целуя. Мне трудно описать свое волнение.
Император тоже заплакал, он сел и обнял Жозефину, нежно уговаривая ее:
— Ну же! Моя дорогая Жозефина, будь разумной. Не унывай, я всегда останусь твоим другом.
Императрица не могла ответить ему — ее душили рыдания; эта немая сцена длилась несколько минут, и их слезы и рыдания говорили больше, чем самые нежные слова.
Наконец, император, словно пробудившись ото сна, заметил меня и сказал изменившимся от слез голосом:
— Выйдите, Констан!
Я повиновался".
Потом, как считают некоторые историки, которые — уж будьте уверены — свечки там не держали, — Наполеон воздал последнюю почесть «маленькой черной роще» Жозефины, и месье де Буйе, который никогда не выражается обиняками, пишет в своих мемуарах, что император "выпил последний стакан вина, «на посошок».
Наполеон, который поставил свою подпись неверной рукой, мертвенно-бледный, смотрел на нее со слезами на глазах.
Когда все присутствующие поставили свои подписи, император сжал руку Жозефины и удалился в свои покои.
Этот день закончился неожиданным образом. "Вечером, — рассказывает нам Констан, — когда я собирался уйти из спальни императора и только ждал последних распоряжений, появилась Жозефина, с распущенными волосами и искаженным лицом. Ее вид испугал меня. Она подошла неверным шагом к постели императора, заплакала, упала на постель, обвив руками шею императора и нежно его целуя. Мне трудно описать свое волнение.
Император тоже заплакал, он сел и обнял Жозефину, нежно уговаривая ее:
— Ну же! Моя дорогая Жозефина, будь разумной. Не унывай, я всегда останусь твоим другом.
Императрица не могла ответить ему — ее душили рыдания; эта немая сцена длилась несколько минут, и их слезы и рыдания говорили больше, чем самые нежные слова.
Наконец, император, словно пробудившись ото сна, заметил меня и сказал изменившимся от слез голосом:
— Выйдите, Констан!
Я повиновался".
Потом, как считают некоторые историки, которые — уж будьте уверены — свечки там не держали, — Наполеон воздал последнюю почесть «маленькой черной роще» Жозефины, и месье де Буйе, который никогда не выражается обиняками, пишет в своих мемуарах, что император "выпил последний стакан вина, «на посошок».