Однажды и навсегда   ::   Сигер Мора

Одно явно не вязалось с другим, Сара недоумевала: «Если у старого викария озноб, то при чем его искренность?»

— Вы уже слышали о мистере Джонсоне?

— Да-да, — помощник викария провел пятерней по взъерошенным волосам, потер небритый подбородок. Глаза у него были красными и припухшими. — Что по этому поводу я могу сказать? — бормотал он. — Только то, что мы живем в ужасные времена.

Она ожидала большего — потрясения, ужаса, может быть, даже чувства вины. Но не усталой примиренности и отчаяния. Причем этот человек всегда казался ей, пусть даже только внешне, неисправимым оптимистом.

— Вы явно переутомились, — мягко посочувствовала ему она.

Эдвардс насторожился, словно ему было трудно уследить за тем, что она говорит.

— Я обязан заботиться о докторе Гольбейне. На меня возложена ответственность…

— Не кажется ли вам, что кто-то из деревенских женщин мог бы прийти на помощь? Я абсолютно уверен, что некоторые сделали бы это с превеликой охотой и радостью.

— Нет, нет. И так все хорошо. Я сам управляюсь. По-моему, для доктора Гольбейна предпочтительнее, чтобы за ним ухаживал я.

— Как вам будет угодно, — сказал Фолкнер. — Мы не станем вас задерживать, однако надо серьезно поговорить об убийствах.

— Да-да, пожалуйста. Я приготовлю чай…

— В этом нет необходимости, — заверила Сара. Ей не хотелось очень докучать помощнику викария, но ничего не поделаешь. Так уж складывались обстоятельства. Она замолчала, не зная, с чего начать разговор, и умоляюще посмотрела на Фолкнера.