Октавия   ::   Купер Джилли

Мои родители оба не любили меня, как кошка с собакой сражались за право опеки над моим братом и так же яростно — за то, чтобы не брать меня.

— Продолжайте, — уклончиво сказал психоаналитик.

Я чувствовала на себе взгляд его бледно-голубых глаз, вдыхала лавандовый запах его лосьона после бритья.

— Я знаю, что происходит с людьми, которых недостаточно любили, — продолжала я. — Они замыкаются в себе и слишком любят или слишком ненавидят себя. Они не способны к сосуществованию с другими…

Через три четверти часа моего бессвязного бормотания он взглянул на часы.

Я встала, готовая идти.

— Простите, я наверное, смертельно вам наскучила. Вряд ли вы возьметесь лечить меня по Программе Национального Здравоохранения.

— Я думал, мы уже договорились об этом, — ласково сказал он. — Вы придете на следующей неделе?

— О, с удовольствием, если у вас будет время.

Он выписал рецепт.

— Вот вам еще недельный запас валиума.

Он повернулся ко мне. Рецепт вдруг задрожат в его руке. Он попытался улыбнуться. Его голубые глазки заблестели. Он побледнел, на лице выступил пот, а щека задергалась в нервном тике. Обойдя вокруг стола, он встал передо мной и взял своей влажной рукой мою руку.

— Я бы хотел знать, — проговорил он, — могу ли я вас видеть помимо приемных часов, чтобы помочь избавиться от одиночества.

За его спиной лучезарно улыбались с фотографий его жена и дети. А я ему безоговорочно доверяла!

— Я н-не думаю, что это было бы разумно.