JК
Опасное наваждение :: Питерс Натали
Страница: 455 из 679 – Я хочу привлечь публику на мой концерт, а не афишировать наше с тобой знакомство. Не удивлюсь, если ты скупил половину билетов, чтобы никто не пришел. Или нанял Сотню хулиганов, которые будут свистеть и топать ногами во время выступления. Должна сказать, что я сталкивалась с такими штучками раньше, и они не срабатывали. Я буду петь, даже если меня никто не услышит. Я переверну этот город вверх дном! Я не позволю тебе помешать мне!
– Я и не хотел мешать тебе, дорогая, – с улыбкой ответил он, делая вид, что обижен незаслуженными обвинениями. – Давай спешимся и позавтракаем. Интересно, у Феликса кормят так же хорошо, как и раньше?
– Я не стану есть с тобой, даже умирая с голоду, – отрезала я, ударила лошадь позолоченным хлыстиком и поскакала сквозь толпу. Люди отхлынули в разные стороны, и, когда дорога оказалась свободна, я перевела лошадь в галоп.
На следующий день меня неожиданно охватило предконцертное волнение. В пять минут я довела портниху до слез. Накричала на Дору так, что она швырнула недочищенную картофелину на пол. Калинка, скуля, трусливо забился под рояль. Даже верная Анна весь день отказывалась войти в музыкальную комнату. Только Давид Тэтчер сохранял невозмутимый вид, хотя, видит Бог, ему было нелегко это сделать, потому что я закатила жуткую сцену, в финале которой, как назло, появился Сет.
– Ты слышишь эти звуки? – орала я на Давида. – Это пароходный гудок в тумане! Я сегодня не смогу петь. Это слишком высоко. Надо изменить программу.
– Я и не хотел мешать тебе, дорогая, – с улыбкой ответил он, делая вид, что обижен незаслуженными обвинениями. – Давай спешимся и позавтракаем. Интересно, у Феликса кормят так же хорошо, как и раньше?
– Я не стану есть с тобой, даже умирая с голоду, – отрезала я, ударила лошадь позолоченным хлыстиком и поскакала сквозь толпу. Люди отхлынули в разные стороны, и, когда дорога оказалась свободна, я перевела лошадь в галоп.
На следующий день меня неожиданно охватило предконцертное волнение. В пять минут я довела портниху до слез. Накричала на Дору так, что она швырнула недочищенную картофелину на пол. Калинка, скуля, трусливо забился под рояль. Даже верная Анна весь день отказывалась войти в музыкальную комнату. Только Давид Тэтчер сохранял невозмутимый вид, хотя, видит Бог, ему было нелегко это сделать, потому что я закатила жуткую сцену, в финале которой, как назло, появился Сет.
– Ты слышишь эти звуки? – орала я на Давида. – Это пароходный гудок в тумане! Я сегодня не смогу петь. Это слишком высоко. Надо изменить программу.