JК
Опасное окружение :: Питерс Натали
Страница: 427 из 625Они поспешили выполнить приказание: принесли несколько вязанок хвороста и немного дров. Вскоре в самом сердце поселения запылал высокий костер, осветивший шаткие строения розоватым светом, и длинные уродливые тени легли вокруг построек. Сердце мое бешено забилось. Я в немом отчаянии озиралась вокруг, но Хеннесси стоял рядом и, заметив мой отчаянный взгляд, положил мне на плечо тяжелую руку.
Затем он одним движением сорвал с меня ветхое платье. Меня затрясло. Хеннесси громко приказал всем рабам выйти и смотреть. Вскоре нас окружила стена темных тел.
От стыда я опустила голову, хотя в лицах рабов не было ни осуждения, ни интереса – только жалость и скорбь. Хеннесси связал мне руки и заставил опуститься на колени.
– Прошу вас, – повторяла я, – прошу вас меня отпустить, я больше никогда не попытаюсь убежать, клянусь.
Губы его сжались.
– Ты должна называть меня «господин». Скажи, приказываю. Скажи: «Простите, господин». Скажи, будь ты проклята!
Сжав мою шею огромными ручищами, он стал душить меня, и чем меньше оставалось во мне жизни, тем ближе наклонялось ко мне его злобное лицо. Он все повторял:
– Скажи, или, клянусь, я убью тебя прямо здесь и сейчас.
– Я… Мне жаль, – выдавила я.
– Господин! – ревел он.
Перед моим помутившимся взором все поплыло. Море черных лиц казалось мне одной страшной ухмылкой, ухмылкой самого сатаны. Лицо моего мучителя разрослось до неимоверных размеров, приобрело чудовищные, гротескные очертания – воплощенное зло. Затем на меня навалилась чернота.
Затем он одним движением сорвал с меня ветхое платье. Меня затрясло. Хеннесси громко приказал всем рабам выйти и смотреть. Вскоре нас окружила стена темных тел.
От стыда я опустила голову, хотя в лицах рабов не было ни осуждения, ни интереса – только жалость и скорбь. Хеннесси связал мне руки и заставил опуститься на колени.
– Прошу вас, – повторяла я, – прошу вас меня отпустить, я больше никогда не попытаюсь убежать, клянусь.
Губы его сжались.
– Ты должна называть меня «господин». Скажи, приказываю. Скажи: «Простите, господин». Скажи, будь ты проклята!
Сжав мою шею огромными ручищами, он стал душить меня, и чем меньше оставалось во мне жизни, тем ближе наклонялось ко мне его злобное лицо. Он все повторял:
– Скажи, или, клянусь, я убью тебя прямо здесь и сейчас.
– Я… Мне жаль, – выдавила я.
– Господин! – ревел он.
Перед моим помутившимся взором все поплыло. Море черных лиц казалось мне одной страшной ухмылкой, ухмылкой самого сатаны. Лицо моего мучителя разрослось до неимоверных размеров, приобрело чудовищные, гротескные очертания – воплощенное зло. Затем на меня навалилась чернота.