JК
Ожерелье из разбитых сердец :: Демидова Светлана
Страница: 12 из 41Пришлось тоже скроить приветливую мину. Если бы я вовремя сориентировалась, то вышла бы через другую дверь. Ненавижу попутчиков, особенно малознакомых. Ненавижу говорить ни о чем. Вообще говорить с кем бы то ни было. Я хочу быть одна! Всегда!
– Скажите, Тонечка... – начала она, – ...а где здесь поблизости аптека?
Я обрадовалась, что тетку можно отправить в сторону от нашего дома, и махнула рукой в направлении пластиковой избушки с дурацкой надписью на боку «Будьте здоровы!». Надежда Валентиновна благодарно кивнула, но как-то вяло. Я вдруг заметила, что лицо ее стало неестественно красным.
– Вам плохо? – зачем-то спросила я. Какое мне дело до ее здоровья?
– Нет-нет... – прошептала она. – Все в порядке. Все в норме.
Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. Губы скривились в такую гримасу, что хоть плачь вместе с ней. Я схватила женщину за локоть и потащила к одной из скамеек, которых видимо-невидимо понаставили вокруг супермаркета, вероятно, в надежде, что отдохнувших от блуждания в его глубинах покупателей вновь потянет за товарами.
– Быстро говорите, что купить в аптеке! – потребовала я, одновременно ругая себя за то, что ввязалась в это дело.
Женщина вытащила из кармашка пиджака уже потертый список лекарств и пятисотенную купюру. По всему было видно, что ей страшно неловко от того, что она заставляет меня беспокоиться, но все же Надежда Валентиновна ничего не сказала. Я была ей благодарна за молчание.
– Скажите, Тонечка... – начала она, – ...а где здесь поблизости аптека?
Я обрадовалась, что тетку можно отправить в сторону от нашего дома, и махнула рукой в направлении пластиковой избушки с дурацкой надписью на боку «Будьте здоровы!». Надежда Валентиновна благодарно кивнула, но как-то вяло. Я вдруг заметила, что лицо ее стало неестественно красным.
– Вам плохо? – зачем-то спросила я. Какое мне дело до ее здоровья?
– Нет-нет... – прошептала она. – Все в порядке. Все в норме.
Она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось. Губы скривились в такую гримасу, что хоть плачь вместе с ней. Я схватила женщину за локоть и потащила к одной из скамеек, которых видимо-невидимо понаставили вокруг супермаркета, вероятно, в надежде, что отдохнувших от блуждания в его глубинах покупателей вновь потянет за товарами.
– Быстро говорите, что купить в аптеке! – потребовала я, одновременно ругая себя за то, что ввязалась в это дело.
Женщина вытащила из кармашка пиджака уже потертый список лекарств и пятисотенную купюру. По всему было видно, что ей страшно неловко от того, что она заставляет меня беспокоиться, но все же Надежда Валентиновна ничего не сказала. Я была ей благодарна за молчание.