JК
Палата -... :: Нестерова Наталья
Страница: 33 из 42А честное имя советского (зачеркнуто) российского доктора с клятвой Гепокрратта (орфография автора) позорить можно?
Прекратите разгул преступности, эротики и порнографии!»
— Дела! — сказала я вслух и почесала затылок.
Клинику, о которой шла речь в письме, я знала. Она относилась к Академии медицинских наук и славилась уникальными микрохирургическими операциями. Трудно было поверить, что за стенами столь почетного учреждения процветает сутенерский бизнес.
Я позвонила Кошкиной Ирине Владимировне, автору письма. Но к уже изложенным фактам она новых не прибавила, только возмущенными эмоциями все удобрила.
— Ирина Владимировна, — спросила я, — вас вышвырнули из больницы раньше времени? Нанесли вред вашему здоровью?
— Нет, — ответила она после паузы. — Швы мне сняли, а на физиотерапию я рядом с домом в поликлинику хожу. Но вы, девушка из газеты, поняли, что Умнов…
— Да, спасибо! — перебила я, попрощалась и положила трубку.
Первый раз в клинику я отправилась инкогнито. В справочной узнала время посещения родственников: с пяти до семи вечера. Около семи бродила по коридорам, заглядывала в палаты, как бы в поисках нужного мне пациента. Расспрашивать больных, не творятся ли тут под покровом ночи бесчинства, язык не повернулся. Потому что больные были как больные — слабые и несчастные. Их посетители — с печатью тревоги и заботы на лице. Задавать вопросы медсестрам или дежурным врачам бесполезно. Корпоративная солидарность, она же круговая порука, у медиков железобетонная.
Прекратите разгул преступности, эротики и порнографии!»
— Дела! — сказала я вслух и почесала затылок.
Клинику, о которой шла речь в письме, я знала. Она относилась к Академии медицинских наук и славилась уникальными микрохирургическими операциями. Трудно было поверить, что за стенами столь почетного учреждения процветает сутенерский бизнес.
Я позвонила Кошкиной Ирине Владимировне, автору письма. Но к уже изложенным фактам она новых не прибавила, только возмущенными эмоциями все удобрила.
— Ирина Владимировна, — спросила я, — вас вышвырнули из больницы раньше времени? Нанесли вред вашему здоровью?
— Нет, — ответила она после паузы. — Швы мне сняли, а на физиотерапию я рядом с домом в поликлинику хожу. Но вы, девушка из газеты, поняли, что Умнов…
— Да, спасибо! — перебила я, попрощалась и положила трубку.
Первый раз в клинику я отправилась инкогнито. В справочной узнала время посещения родственников: с пяти до семи вечера. Около семи бродила по коридорам, заглядывала в палаты, как бы в поисках нужного мне пациента. Расспрашивать больных, не творятся ли тут под покровом ночи бесчинства, язык не повернулся. Потому что больные были как больные — слабые и несчастные. Их посетители — с печатью тревоги и заботы на лице. Задавать вопросы медсестрам или дежурным врачам бесполезно. Корпоративная солидарность, она же круговая порука, у медиков железобетонная.